Васёк Трубачёв и его товарищи

- Ношу. Все время пригождается, - деловито ответил Саша.

Васек пожал плечами.

- Брось! Девчачье это дело, - презрительно сказал он. Саша не расслышал.

- Пойдем в комнату, - сказал он товарищам. В соседней комнате было тихо и просторно. Как только Саша закрыл за собой дверь, Одинцов сообщил:

- У нас новость!.. Трубачев, расскажи.

Васек с жаром начал рассказывать:

- После каникул у нас будет новый учитель. Отменный учитель! Сам Грозный сказал.

- Да что ты! - обрадовался Саша. - Вот хорошо! А то мы...

За дверью вдруг что-то с грохотом упало и началась невероятная возня. Саша тревожно прислушался:

- Кажется, мать ушла. - Он бросился к двери: - Я сейчас! Через секунду он вернулся.

- Ничего. Это они в колхоз играют. Перевернули стулья и везут сдавать зерно, - с улыбкой пояснил он, закрывая за собой дверь. - Ну, Трубачев, рассказывай про учителя.

- Да ну тебя! - с досадой сказал Васек. - Что тебе рассказывать, если ты все время бегаешь!

- Да нет, это я так... думал - мама ушла. Ну, рассказывай, - умоляюще сказал Саша.

- Ну ладно! Так вот, этот учитель только для нашего класса, понимаешь? Это во-первых. А во-вторых...

Саша вдруг рванулся и снова исчез за дверью. На этот раз из соседней комнаты послышался отчаянный визг и плач.

Васек и Одинцов, толкая друг друга, выскочили вслед за Сашей. Оказалось, что толстый карапуз Валерка просунул голову между прутьями кровати и никак не мог вытащить ее обратно.

- Стой! Стой! - кричал ему Саша. - Поверни голову набок...

С помощью Коли и Васька он наконец вытащил братишку. Но товарищи уже собрались уходить.

- Куда же вы? Расскажите хоть про учителя.

- В школе расскажем! - крикнул Одинцов.

Васек только махнул рукой...

Вечером, забравшись к отцу на кровать, он с удовольствием делился с ним своей новостью:

- После каникул у нас будет новый учитель. Мария Михайловна совсем ушла. Ей восемьдесят лет уже.

- Восемьдесят лет! - удивился отец. - Ого-го! Совсем, верно, старушка с вами замучилась! Ты у меня один, и то я с тобой голову себе скрутил.

- Ну тебя! - недовольно сказал Васек, приподнимаясь на локте и заглядывая в лицо отцу. - Я небось председатель совета отряда... а ты говоришь!

- Вот-вот, мне и нужно, чтобы мой сын первый сорт был!

- "Первый сорт"... - протянул Васек. - Я еще не выучился, - он навертел на палец отцовский ус, - а ты нападаешь.

- Я не нападаю, - засмеялся Павел Васильевич. - Не трожь усы, всю красоту испортишь... Да спи уже, а то завтра тебя пушками не поднимешь. - Он обхватил сына за шею. - Спи.

Васек, лежа с открытыми глазами, думал о Саше, об Одинцове и о Севе Малютине.

- Хорошая, папа, картина у Малютина, но сам Севка какой-то тщедушный, - с сожалением сказал он.

Отец не ответил.

- Слышишь, папа?

- Слышу.

- А что ты слышишь?

- Тще-душный, - промычал, всхрапывая, Павел Васильевич.

Глава 8.

МАЗИН И РУСАКОВ

Мазин скучал. В землянке под старой елью было темно и тихо. У входа, завешенного белой простыней, валялась убитая из рогатки ворона. Снаружи крупными хлопьями валил снег. Иногда, отодвинув край простыни, Мазин зорко и настороженно оглядывал берег. Он ждал Русакова. Они не виделись с того памятного вечера, когда в их владениях побывал Трубачев со своими товарищами.

"Отец дома. Держит Петьку при себе", - соображал Мазин. Мазин и Русаков жили на одной улице, в одном доме. Дружба их началась с первого класса и навсегда укрепилась после одного случая. А случай, который сделал их закадычными друзьями, был такой. Однажды, стреляя в цель из рогатки, Русаков разбил цветное стекло в угловой даче. Испуганный, он прибежал к Мазину.

- Пропал я, Колька! Отец узнает - за ремень схватится!

Отец Пети рано овдовел и, сдав сына на попечение соседок, с головой ушел в работу. Весь день проводил он на обувной фабрике, где считался одним из лучших работников. Возвращаясь домой, он бегло интересовался здоровьем сына и, найдя в дневнике плохую отметку, сразу закипал гневом:

- Я с восьми лет сам на себя зарабатывал и дорогу пробивал себе тяжелым трудом, а тебе все даром дается! Отец для таких, как ты, целый день работает. Да разве один я? Вся страна не покладая рук трудится, чтоб из вас люди вышли! А вы что делаете? Безобразие! Распущенность! На тебя все соседи жалуются! Вот подожди, я когда-нибудь возьму ремень да поучу тебя так, как меня в свое время учили!

Петька со страхом смотрел на отца. Этот большой, сильный человек с черной густой шевелюрой и сросшимися бровями, под которыми трудно было угадать цвет его глаз, был чужим и непонятным мальчику.

Иногда отец вдруг останавливался посреди комнаты и, глядя на сына усталыми, хмурыми глазами, говорил:

- Ты пойми... Человек должен понимать слова, а не палку! Что у тебя, самолюбия нет, что ли?

Петька съеживался и молчал.

Разбитое стекло в угловой даче беспокоило Петю. Он сидел у товарища, с тревогой поглядывая на дверь.

- Да, может, отец не узнает, - утешал его Мазин.

Петя безнадежно махал рукой:

- Хозяева видели, как я побежал.

Мазину было жалко товарища. Он что-то соображал про себя, пыхтел, надувая толстые щеки, и, когда Петя Русаков, просидев у него целый час, собрался уходить, сказал: