Васка да Ковь (СИ)

- А если тебе поможет остроумная русалочка? - Белозубо улыбнулась Кирочка, - Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, позволь мне поучаствовать в расследовании!

- Каком еще расследовании?

- Ну и ладно. - Буркнула Кирочка. - Но ты не сможешь закрывать глаза вечно. И тогда ты обратишься к кому? Правильно, ко мне, потому что твоя Ковь влюбилась в Ложку по самые по уши, и не в состоянии относиться к нему критически, во-о-от!

- Что-что она сделала? - Васка даже остановился.

К воплощению розовых мечт в реальность он почему-то оказался не готов.

- Ну, я подумала, почему она себя так странно ведет, да? И немножко с ней поговорила, а еще последила, и я тебе говорю, влюбилась! Потому так на руках его зависала, что влюби-и-илась!

- Кира. - Сказал Васка медленно. - Когда ты за ней последила? Около трупа? Извини, но вряд ли там вообще можно было что-то увидеть.

- Хочешь сказать, что русалки - неисправимые романтичные дурочки?

- Заметь, не я это сказал.

Кирочка закатила глаза.

- и этот человек только что загибал мне про птичек! Ну тебя. Все равно меня не остановишь.

- Главное, помни, как он метает ножи! - Крикнул Васка в ее стремительно удаляющуюся спину.

Удержать ее он не пытался.

Попробуй, запрети что-то ребенку, даже если формально это уже и не совсем ребенок. Ну нет, это верный способ раззадорить ее еще больше. Пусть делает что хочет, вдруг и правда узнает что-нибудь полезное? А он, если что, сделает вид, что он тут не при чем.

И правда, может сработать.

Почему бы не попробовать?

Уже пять дней Ковь валялась и поплевывала себе в потолок.

Оказывается, если ты бедная, несчастная, завалила упыря и очень переживаешь по этому поводу, то у всех остальных разом просыпается совесть. И Кирочка комнату прибирает - любо-дорого, и Фыль вон яблок где-то натырил целый мешок. И даже Васка как-то внезапно освоил готовку, хотя сколько Ковь его помнила, все делал вид, что не умеет, а при попытках Кови научить его хоть кашу варить бесстыже жег крупу... а уж как у него взрывались яйца - это просто песня была... Сначала медленно, гулко: бах, бах, бах, а потом остальные друг за дружкой бахбахбабабах! Ковь как будто снова выпихнули на полигон к боевикам, она чуть не поседела - а это Васка яйца в чугунок закинул и на огонь повесил. И, главное, потом смотрел такой хитрющими своими карими глазами и тянул: "Я все сделал как ты сказала.... Что? Вода была нужна? А я не зна-а-ал... Ну, не дается мне готовка, не мужско-о-ое это дело". Ничего, в замке ему, видимо, родные стены помогли: с третьего раза и суп неплохо вышел, а кашу этот гад наверняка еще в Кьяксоне освоил. Все те три вида, которые воины в походах едят. Там-то баб не было.

А обе неудачные попытки супа Ковь прямо в окошко и выливала, она в растрепанных чувствах, что чужие жалеть, из вежливости давиться? У Васки на то чужие дети есть - не свои, не жалко.

А Ковь держалась на яблоках. Хорошие яблоки, хоть и мелковаты, да и надоели до оскомины... К тому же, Васка их как-то, забывшись, ранетками назвал, и Ковь заподозрила, что объедает Шалого. Как-то даже не определилась, как к этому относиться - Фыль же от чистого сердца, все-таки...

А еще Васка у Кови еще вечером первого дня тактично отобрал, мол, что-то у тебя, бедная, ручки дрожат, давай-ка я подержу, а так потом Кирочке передал и теперь они ее по очереди пеленают. В основном, конечно, Фыль - Кирочка из него веревки вьет. А Эха даже не протестовала - предательница!

И Ковь никто не трогал.

Может, и рады бы потрогать, но она что, дура, что ли, из комнаты выходить? Ей и так хорошо.

Вот и сидела Ковь в комнате пятый день. И было скучно. И никто ее не вытаскивал. Пробовали уже. На третий. Она тогда свое отражение в бадье с водой увидела и чуть не спалила те жалкие остатки волос, что у нее остались. Смешное дело: вот, думала же совсем недавно, что неудобно, отросли слишком, даже в хвостик, как Васка когда-то делал, не соберешь пока, в глаза лезут, резать надо... спалила, очень теперь удобно, вообще ничего никуда не лезет. Нечему лезть-то.

И сразу так обидно стало почему-то. У всех нормальных баб в ее возрасте четыре косы, дом да дети, а она что? Головешка обгорелая, вот что! С чужими детьми и краденой козой таскается по дорогам, в чужом замке живет... Даже у Ложки... да что так у Ложки, даже у Васки коса есть! Ковь как вспомнила его рыжую косицу, так это и стало последней каплей, чуть не разревелась...

Вот так Ковь Киру и шибанула с расстройства электричеством немножко, она-то не хотела, случайно вышло, пол был мокрый, и Кирочка мокрая, ну и... с тех пор никто Ковь и не дергал. И еду Кирочка носила, она мертвая, ей-то ничего не грозит. Глазик подергается немножко и пройдет.

У Кови всегда после перенапряжения с огнем начинались проблемы с огнем бездымным. Как икота после истерики. А тут еще и все остальное навалилось...