Васька. Сотворение

– Хорошее место. А я как раз напротив того места, где ты грибы забыла. К вечеру приходи в гости, побеседуем. Сейчас я занят. Там от реки тропа протоптана к моему жилищу, найдешь. -

– Спасибо, приду. -

Профессор пошел, но вспомнив что-то, остановился и стал хлопать себя по карманам брюк:

– Ага, вот, – протянул Ваське коробок спичек, – бери. Грибы приготовишь. Знаешь как? -

– Знаю. Я готовить умею, вы не думайте. И спички не надо, я так, согласно вашей физики. У меня толстое стеклышко есть. -

– Даже так? Смышлёная ты. – Подбросил коробок на ладони. – И нецивилизованная. – Хитро подмигнул ей.

– Пусть, – Васька не обиделась, – по-моему интересней. Мне спешить некуда. -

* * *

Вернувшись на свою поляну, Васька собрала сухой хворост, достала овальное стекло от очков, потерянное кем-то в песке пляжа у речки и благополучно найденное ею в тот день, когда поняла, что долго на одних ягодах она не протянет, и уселась на корточки разжигать костер. Терпеливо держала в вытянутой руке выпуклый прозрачный овал и думала о последних событиях.

– Конечно, я не спорю, всегда можно любой случай или еще какую непонятку истолковать на свой лад, по своим знаниям и разумению. Можно, и бесспорно для того человека это будет правда, потому что он так видит, так воспринимает мир. Но я ведь тоже имею право на свой взгляд! Ну не видите вы его таким, каким я вижу, так я вас не обвиняю и даже принимаю вашу точку зрения. Почему же они мое видение отрицают? Мешает оно им что ли? – Она нахмурилась и разочаровано вздохнула. – История начинается сначала, а я так хотела побыть наедине. И профессор подозрительно посмотрел на меня, а мне он понравился. Я бы у него поучилась, раз все так складывается. – Над хворостом появился голубой дымок и маленькие язычки пламени, и Васька занялась стряпней, не отвлекаясь больше мыслью от своего занятия.

Позавтракав, она приземлилась на берегу. Вытянула ноги в воду, бездумно наблюдала за беспорядочной возней озорных пузырьков, потом задумчиво перевела взгляд на спокойную гладь реки, слившуюся своим зазеркальем с голубыми небесами и пустившую в плавание по своим пустынным водам невесомые отражения кучерявых облаков. На нее нахлынули воспоминания.

– В детстве бабуля не отдала меня в детский сад. Говорила, что пока она жива, не отдаст меня в чужие руки, что мир жесток, почему-то, и вряд ли я еще встречу родственную душу. Воспитывала меня сама. Мне с ней было хорошо – она умела так занятно рассказать обо всем, что меня интересовало. Но иногда мне все равно становилось одиноко. Во-от. Тогда я наблюдала за облаками. Там, на небе, всегда можно найти друга. Знаешь, облака всегда на кого-то похожи, я среди них находила кого-нибудь, следила за ним и представляла, как мы вместе плывем по небу или он спускается ко мне и парит у земли рядом со мной… Грустно, но мне всегда так не хватало друга, я завидовала тем, у кого была собака, или кот, или попугайчик. Какая разница? Главное, чтоб живой. – Вслух размышляла Васька. Этот мир изначально представился ей одушевленным и она безоговорочно приняла его таковым, а поэтому и общалась с ним как умела. – Вот ты живой, я это чувствую, поэтому и не оставляешь меня одну. Господь все видит, как говорила бабуля… -

С противоположного берега до нее донесся треск веток. Она замерла, не решаясь поднять глаза, но оттуда раздалось веселое, призывное ржание. Васька быстро выпрямилась в радостном предчувствии и даже подалась немного вперед всем корпусом, чтоб лучше разглядеть. Там, на краю леса стояла белая лошадь с густой, длинной, шелковистой гривой и горделивой осанкой, стояла как раз напротив и как будто смотрела на нее.

– Красивая какая и гордая! – Ахнула Васька тихо.

Лошадь заржала еще раз и ударила радостно передними копытами о мягкую землю. Легкой трусцой, приплясывая и виляя гладким белым крупом, пошла к реке на водопой. Склонила голову над водой так, чтоб видеть Ваську, потому что на белой морде отчетливым черным шаром выделялся неприкрытый веком ее глаз. Васька подалась вперед, не поднимаясь на ноги, чтоб ненароком не вспугнуть ее, и на карачках медленно вползла в воду, не отрывая глаз от пришелицы. Доплыла без всплесков воды до середины реки и остановилась, понаблюдать, как лошадь прореагирует на ее появление, ведь на лошади не было ни седла, ни узды, поэтому она вполне могла быть дикой и пугливой. Пришелица мирно пила воду, не высказывая признаков беспокойства и по влажному мерцанию ее глаза казалось, что это она осторожничает по отношению к пугливой девушке.

Васька вышла на тот берег чуть поодаль от кобылицы и заинтересовано рассматривала всю ее, не осмеливаясь пока подойти ближе, а та подняла морду от воды, отфыркиваясь и размахивая из стороны в сторону длинными волнистыми прядями гривы, и пошла без опаски к ней, ткнулась мордой в подставленную ладошку и негромко заржала, будто радуясь встрече.