Вата, или Не все так однозначно

Как-то одна из моих прекрасных возлюбленных задержалась до глубокой ночи и нам захотелось чего-то поесть. У Вики, кроме огромного носа, доброты и шубы, был еще один повод для гордости – старенький «Мерседес». На нем-то мы и помчались на угол Невского и Маяковского в ресторан быстрого питания, чтобы набрать огромные пакеты всякой гадости. В те годы я еще не знал, что гамбургер, пролежавший четырнадцать лет, выглядит точно так же, как после приготовления, а кола – обязательный атрибут американских полицейских, которым оттирают кровь от асфальта. Да если бы и знал, не думаю, что меня бы это остановило.

На улице никого не было, когда мы садились обратно в машину, нагруженные картошкой фри и бургерами. Стояла промозглая темная погода, привычная для Питера. Единственный фонарь на какие-то десятки шагов освещал центральную магистраль. Но не успела Виктория завести свой раритетный автомобиль, дверь с моей стороны распахнулась, и три огромные тени заслонили свет того самого фонаря. Ближняя тень заорала: «Ну что, сука, помнишь меня?!» – и, схватив одной рукой за грудки, второй начала наносить мне мощные удары в челюсть. Я от шока и неожиданности не только не пытался увернуться от ударов, но и успевал оправдываться, мол, это не я, вы меня с кем-то спутали. Но тень не вслушивалась в мои вопли. Отправив меня в нокаут, она навалилась на меня всей тяжестью своей доброй сотни килограммов так, что я не мог пошевелить даже пальцем. Сквозь вату оглушенного сознания и тела, вдавившего меня в кресло, я услышал крики Вики: «Сумка! Помогите! Грабят!» Я попытался скинуть с себя грабителя, но не смог. Какая-то неведомая доселе ярость овладела мной. Я вспомнил все те случаи в моей жизни, когда всякая дрянь брала меня нахрапом, вгоняла в ступор своим поведением и растворялась в ночи с моим бумажником или просто оставляя меня униженным. «Неготовность» противостоять хамству и наглости всегда дает фору злодеям. И лишь потом, когда все уже произошло, обыватель думает про себя: «Эх, надо было поступить так или эдак» – но поезд уже ушел. И в этот раз все произошло бы точно так, если бы не Вика. Она вцепилась в сумку, словно это сама жизнь, словно не Вика она, а Кощей, а в сумке той яйцо, а в яйце – игла. Короче, своим безумным порывом Виктория выиграла несколько секунд для меня. Не в силах скинуть тяжеловеса, я выдохнул весь воздух и выскользнул из-под него на улицу, рядом с машиной стояла еще одна тень, третья, чуть поодаль – на шухере. Все, что случилось потом, заняло, вероятно, несколько секунд, но для меня словно растянулось на долгие минуты, я видел происходящее как в замедленной съемке, будто все герои существуют в рапиде, а я наделен сверхспособностью передвигаться нормально. Стоящую снаружи тень я вырубил одним ударом в пах – тень покачнулась и, выронив нож, завалилась на бок. Из машины торчали ноги главной тени, которая боролась с Викой за сумку.

Я попытался вытащить тень за ноги, но у меня ничего не вышло, я только получил удар ногой в лицо, это меня разозлило еще больше. Обежав машину, я открыл водительскую дверь, схватил тень за волосы и, что было сил, рванул на себя. Вытащив тело почти наполовину наружу, не отпуская волос, я начал бить ногой по лицу. Нанеся десяток сокрушительных ударов, я взял его второй рукой за ремень брюк, поднял в воздух (откуда только такие зверские силы взялись?) и откинул на несколько шагов. Я чувствовал себя супергероем, невероятным силачом. Покончив со вторым, я развернулся к третьей тени, которая, как я видел боковым зрением, сделала было пару шагов в мою сторону. Тень замерла, попятилась и скрылась в начинающейся метели. Я подошел к лежащему и перевернул его ногой на спину. От лица осталось немного, но я смог узнать Арсена. Меня кто-то дернул за рукав, я резко развернулся в готовности нанести удар… Вика. «Андрюша, поехали?» Я огляделся. Центр Петербурга. Никого. Только ветер воет в окоченевших водосточных трубах, и одинокая дворняга жмется к вентиляционной шахте, гоняющей тепло из метро. Вспомнилась гоголевская «Шинель»… «Вика, заводи!»

Я не знаю, выжил ли Арсен. Ни до, ни после этого я так не избивал человека. Надо сказать, что нога у меня вскоре распухла, и неделю я не мог носить обувь своего размера.