Ватага Василия Сталина

Всегда поражался его удивительным постижением любого игрового вида спорта. При мне, помнится, впервые брал в руки теннисную ракетку и казалось, что на корте выступает разрядник. Играй Всеволод в волейбол, баскетбол — все равно стал бы выдающимся спортсменом. Говорят, будто Всеволод не любил трудиться — ни на поле, ни на тренировках. Это совершенное заблуждение. На поле или на льду он не тратил себя на бесполезные метания туда-сюда для изображения интенсивной деятельности в матче. Он всегда готовил себя к решающему рывку, финту, прорыву, к результату, к голу. И делал это с непревзойденным мастерством. Но он и в трудолюбии, скажу я вам, был талантлив. Помню, как нравилось ему дополнительно тренироваться с вратарем, со мной в частности. Вот, например, отрабатывает он свои кроссы. Пройдет не 30 раз, а всего пятнадцать. Но как! С какой интенсивностью, с какой полной отдачей. Или набивал он свои точки, то есть отрабатывал броски с любимых позиций. Сделает не 50 раз, а всего 20. Но с какой тщательностью, в какой неподражаемой динамике. Вот это я и называю — быть талантливым и в трудолюбии. Безусловно, природная

одаренность позволяла Боброву совершать то, что другим недоступно. Но по крайней мере легкомысленно считать, что он не шлифовал, не берег, не оттачивал свой огромный талант.

Но еще важней в нем вот что. Спорт, футбол, хоккей не являлись для него лишь средством заработать на жизнь. Это теперь стал моден исключительно меркантильный взгляд на хоккей. Всеволод смотрел на спорт как художник, он жить не мог без футбола и хоккея. Мало ему было результата или вознаграждения, в его времена, прямо скажем, скромного сравнительно с нынешними заработками. Точно такое отношение я встретил у Боба Халла и Кена Драйдена, когда беседовал с ними. Пусть разные вещи — артист, художник и спортсмен. Но в чем-то существенном они сходны. Как художник или пианист ни дня прожить не может без палитры, кисти, карандаша, клавиатуры, инструмента, так же эти канадские профессионалы не способны жить без хоккея, жить, не пропуская через себя каждодневно хоккей. Таким же был Всеволод Бобров. Ныне подобных ему немного у нас.

...Ход клубка воспоминаний — особенный ход. То привычно отматывает назад, в прошлое. То вдруг дернется, будто уколотый, и, забирая по соседней нити, уже катится обратно, в настоящем, в будущем. Да и возможно ли иначе? Что прошлое без горизонта и есть ли люди, идущие вперед с головой, повернутой назад? Наверное, есть. Но только не эти двое.