Ватерлоо. Битва ошибок

…В полках д'Эрлона и Рейля в строю даже раненые, собрались потрепанные эскадроны кавалерии. И с ними – батальоны гвардии. Во главе колонн – ее генералы. Мишель, Кристиани, Камбронн, Роге, Фриан… Ведет гвардию вперед сам император.

Веллингтон до Ватерлоо не сражался с Наполеоном, его солдаты, даже ветераны Пиренеев, никогда раньше не вступали в бой с бессмертными. Герцог выставил все свои резервы, теперь держать их не было никакого смысла. У него, в отличие от Наполеона, еще и осталась относительно свежая кавалерия, целых две бригады. Император, сопроводив гвардию до фермы Ла-Э-Сент, остановится, и дальше последнюю атаку будет возглавлять Ней. Герцог будет лично руководить своими войсками.

Гвардия поднимается на гребень. Вот они, в синих шинелях и медвежьих шапках, начинают спускаться ряд за рядом. Задиристые английские сержанты трясут кулаками: «Пусть эти ублюдки только подойдут!»

…Спустя годы многие станут называть последнюю атаку Наполеона «атакой отчаяния». Дескать, с учетом неизбежного уже появления пруссаков на поле боя, она была обречена изначально. Дискутировать на эту тему мы не будем. Скажем лишь, что те, кто участвовал в атаке, кто в состоянии невероятного напряжения ждал нападения, вряд ли думали об «обреченности». Они-то как раз думали, что сейчас всё решится. И речь идет не только о судьбе сражения, но и об их собственной судьбе.

Спускаясь вниз, французы разделились на несколько колонн. Многие историки убеждены, что Ней (если именно он принял такое решение) совершил очередную роковую ошибку. Что как раз сейчас лобовой удар всей мощью, с гвардией в центре, мог привести к успеху. Кто знает? А вот что известно точно – Веллингтон оказался хорошо готов к подобному развитию событий. Он расставил свои войска так, что ни на одном участке французы не получали решающего преимущества, зато практически в любой точке сражения герцог мог задействовать относительно свежие части.

…Опасаясь попасть по своим, «Большая батарея» прекратила огонь. Но как только солдаты Нея вышли с «мертвой земли», их начали обстреливать пушки союзников. Гвардия несла потери, но ни на секунду не замедлила шаг. Высшее воплощение профессионализма!

На правом фланге Нею удалось с ходу смять бригады брауншвейгцев и англичан. Генерал гвардии Фриан получает ранение, его отправляют в тыл, и он, встретившись с императором, говорит: «Сир, всё идет хорошо!» Нет, генерал, уже совсем нехорошо…

Слева гвардия наступает вдоль Оэнской дороги, за насыпью лежат на земле, скрытые от глаз, английские гвардейцы из бригады Мэйтленда. Это тот самый «сюрприз» Веллингтона. Егеря императора отбросили три батальона голландцев, словно и не заметив их. И вдруг перед ними вырастает стена из красных мундиров! Им отдает приказ сам Железный герцог! «Итак, Мэйтленд, теперь ваш черед! Гвардия, встать! Ударить по ним!»

Четыре шеренги английских гвардейцев открывают убийственный огонь. Первым же залпом убиты генерал Мишель, двадцать офицеров, более двухсот егерей! Они ошеломлены, они начинают отступать… Чуть позже егеря сумеют восстановить боевой порядок, но союзники поняли, что не такие уж они и бессмертные.

В центре батальоны Средней гвардии подверглись массированной атаке союзников со всех сторон. Они отходят… Что это?!

Вся атака гвардии длилась меньше получаса. На плато Мон-Сен-Жан, от Угумона до Папелотта, солдаты армии видят то, чего просто не может быть. С этого крика начинается то, чем всё закончится: «Гвардия отступает!»

В восемь вечера со стороны Смоэна французов атакует кавалерия и пехота Цитена. Новый крик: «Это не Груши, это пруссаки!» И – финальный аккорд, вопль отчаяния: «Нас предали!», «Измена!»

…«Армия Севера», стойко и храбро сражавшаяся весь день, превратилась в обезумевшую и охваченную паникой толпу. Ней, под которым убита пятая лошадь, тщетно пытается остановить бегущих солдат: «Куда вы? Мы здесь для того, чтобы спасти Францию!» Не очень убедительный аргумент для тех, кто кричит: «Спасайся кто может!» Толпа выбрасывает навстречу Нею генерала д'Эрлона. «Лучше погибнуть здесь, мой друг, иначе нас повесят эмигранты!» У Нея сломана сабля, но он бросается в сечу. «Смотрите, как умирают маршалы Франции!» Храбрейший из храбрых… Ней умрет как настоящий маршал, но – не на поле Ватерлоо…

Сказать, что вся армия Наполеона побежала с поля боя, нельзя. Схватки продолжались еще долго, и погибнет еще немало людей. В том числе – от так называемого «дружеского огня», когда свои обстреливают своих. Что является еще одним свидетельством полной неразберихи, которая воцарилась на поле Ватерлоо после восьми часов вечера.

Мерсер рассказывает, как батарея из корпуса Цитена начала обстреливать его батарею с расстояния метров в триста. Он был вынужден открыть ответный огонь, и тут же появился штабной офицер, который призвал его «немедленно прекратить обстрел союзников». Мерсер прекратил, а пруссаки – нет. И самые большие потери английская батарея понесла не от французов, а от «союзников». И такое случалось на поле Ватерлоо…