Ватник

– Со вчерашнего вечера у нахлов шевеление, прибыло подкрепление на грузовиках, версию о наступлении подтверждаю. Давайте, ребята, к нам. Позиции на холмах по обе стороны дороги на Плясово, пропустим танки и ударим во фланги и тыл пехоте. Подъехали, похоже, «вбивци», они воевать один хрен не умеют.

По плану кое-что получалось, но когда оно бывает, как задумано? Вот именно.

Танки противника, с десяток – Ватник не считал, занимая с бойцами позицию, указанную ротным, – проскрежетали через минное поле, подрывая гусеницами безопасные для них противопехотки. Потом проутюжили вовремя оставленные окопы, ломая деревянные перекрытия блиндажей, крутясь на окопах и траншеях. Зря теряли время, людей там уже не было, кстати, но нахлам об этом говорить не стали.

Потом танки собрались в колонну, воинственно выставив орудия кто левее направления движения, кто правее, пытаясь контролировать холмы. Вряд ли они такие уж асы для стрельбы сходу, никакая автоматика прицела не спасёт, всё равно остановиться придётся для стрельбы.

Семенчук командовал толково, не зря ротный: танки пропустили без единого выстрела, глядя вниз с позиций на холмах. Несмотря на не очень армейскую дисциплину ополчения, никто без команды не дёрнулся «пострелять».

А дальше пошла пехота. Сперва дозорные, в напрасных попытках идти не только понизу, но и пустить двойки разведки по склонам. Шедших в «зелёнку» кусты словно поедали, причём как в хорошем ужаснике – молча и навсегда. Не зря там, у самого края, ротный расположил умельцев работать холодняком. Жаль, мало таких, но Дмитрий и Дрон как раз и участвовали.

Командир нахлов вообще не понял, что его разведка перестала существовать. Или не командовал толком, или же положился на танки – что это кавинское быдло с ними сделает, ножом ткнёт?

– Горло где? – оттащив в сторонку парня в камуфляже, навсегда ушедшего в края победившей загогулины и прочих кипящих котлов, спросил Ватник. Дрон мотнул головой куда-то вверх по склону:

– Там засел. Он из-за ноги не особо шустрый, да и силёнок маловато таких вот лосей валить, но с автоматом нормально управится.

Внизу валила уже… толпа, да по-другому и не назовёшь: «волчьи шевроны» шли с песнями, только что не приплясывали. На головах у некоторых вместо касок или хотя бы форменных кепок – нахлобученицы. Пьяные, похоже, все. По «зелёнке» палят почём зря, а ведь и попасть могут, случайно. Наших здесь немного, два взвода, и рассыпаны редко, но пули свистнули на Ватником, листья посыпались.

Ударили наши батареи по дороге: отсюда не видно ничего, но слышно. Взрывы же, хоть и глухие, от склонов холмов звуки отражаются, гуляют в воздухе, прежде чем навсегда замереть, слиться со всеми звуками всех сражений на этой земле.

Уже потом Ватник узнал, что артиллеристы сработали по плану, подбили первый танк в колонне, потом последний – как ещё с Афгана пошло.

Остальные машины сгрудились, из колонны превратившись в железное месиво. Пехота противника полезла наверх, пытаясь задушить орудия, но там не зря оцепление было из первой роты. Танки начали отстреливаться, пока вслепую, но попали в одно из орудий на склоне. Наши подбили ещё две машины врага.

Вот теперь Семенчук и скомандовал «огонь». И все эти «весели вбивци», прибывшие на развлекательную прогулку, грабить и пытать мятежников и сепаратистов, начали прыгать как блохи на сковородке.

Дмитрий никогда не видел блох, сравнивать тяжело, но на танец капель раскалённого масла над чугуном очень было похоже. Перекрёстным огнём с двух склонов выкосило почти всю колонну живой силы, вместе с их шевронами, песнями, нахлобученицами и славой славных. Кадровая часть противника залегла, пытаясь, хоть и без особого успеха, отстреливаться, держать оборону внизу распадка, а эти метались умирающими зайцами.

Туда им и дорога, настоящих зайцев – и тех больше жаль.

Но нашлись у нахлов и умные люди, поняли, что внизу смерть без вариантов, рванули наверх, пытаясь задавить прежде всего пулемётчиков. Тут уже форменная свалка в кустах началась, Дрона легко ранило, оцарапало пулей плечо. Автоматы, и так перегретые на солнце, горячие, от стрельбы накалились. Были бы не «калаши», а хвалёные М-16, вообще бы отказали.

Патроны заканчивались, а нахлы всё лезли снизу. Людей у них раза в три больше, чем в батальоне ополчения, попытались пройти и… не прошли. Отбросили их, смяли, кого в кустах и положили, кого заставили отступить к дороге.

Одну нашу батарею танковые орудия смели начисто, вторая огрызалась как могла. Три орудия против четырёх танков – остальные горели на дороге, мёртвыми слонами раскинув орудия, чадили, клубами дыма мешая и своим, и чужим.

– Командир, Горло…

А что Горло?

Сходил паренёк в свою последнюю разведку. Стрелял из засады до последнего, но лотерея на войне такая, сложная. Старуха с косой, которая её проводит, на возраст не смотрит. Жить бы да жить ещё, найти после войны свою любимую Элину, взять в руки – грубые, непослушные, гитару, и… Но нет.