Ватник

Смотрящий за процессами в Кавинской республике кивнул и отсел в угол кабинета, как бы подчеркнув: ваши дела – это ваши дела. Но под нашим контролем.

В совещании участвовала вся верхушка военной разведки ополчения: разумеется, комбат Васин, командиры обеих рот, комвзводов. Людей в кабинет Венича набилось изрядно. Курить он запретил, что хоть немного, но оставило воздуха, да и окно было приоткрыто.

– Товарищи! Сейчас подойдёт Звягин, но могу начать и я сам, – сообщил всем Венич. – Начинается активная фаза боевых действий.

– Оборонительных действий, – негромко сказал Максим Александрович, но все его прекрасно услышали. – Не наступательных, хотелось бы подчеркнуть.

В поднявшемся шуме, где мата было больше, чем цензурных выражений, в кабинет зашёл Звягин и сел на пустой стул рядом с Веничем.

– Вы вообще кто?

– Какого хера – оборонительных?!

– Мужики, Республику сливают!

Максим Александрович привстал и сообщил, всё так же ровно и без эмоций, как и говорил до этого с замнаркома:

– Иванов моя фамилия. И это позиция… Восточного соседа. Никто никого не сливает, просто пока не готова… изменилась ситуация. Такие же совещания сейчас проводятся с руководством других боевых формирований.

Звягин встал, и поднявшийся гвалт моментально утих. Генерала знали. Генерала искренне уважали, особенно среди разведчиков: он и Венич были, пожалуй, единственными членами народного совета, которых постоянно видели на позициях. Под огнём и в самой гуще событий. Бунчук, как человек сугубо мирный, там не появлялся.

– Товарищи! Так всё и есть. После долгой проработки, наркомат принял поддержанное главой республики решение закрепиться на существующих позициях. В случае наступления нас ждут серьёзные сложности во взаимоотношениях с… Ну, вы понимаете. А это грозит прекращением поставок в республику массы важных товаров.

– Не понимаю! А если они пойдут в наступление, нам что – сдаться? – не выдержал Васин. Венич сочувственно глянул на него, но промолчал.

– Сдаваться никто не собирается! – твёрдо заявил Звягин. Снял, наконец, форменную кепку с кокардой республики, положил на стол рядом с собой. Не фуражка, конечно, как он привык, но пусть полежит: – Мы отработали несколько вариантов развития событий. Сил для полноценного контрнаступления нет, аэропорт разрушен артиллерией нахлов, да и нет у нас авиации, тем более, транспортной, для быстрой переброски войск. Зареченская республика, наши братья, сами держатся из последних сил. Нет у нас резервов для полноценной войны, мужики… Но Родину защитим, здесь без вариантов.

Кепка вернулась на голову, что означало – для тех, кто знал генерала, – что самое важное он сказал.

– Исходя из оперативно-тактических планов, – продолжил Венич, – принято решение о расширении и перераспределении функций разведбата. У службы безопасности свой фронт работ, так что, ребята, кроме нас некому. Выделяем спецназ. Выделяем аналог внутренних войск для охраны фильтрлагеря. Реорганизуем разведку как таковую с формированием диверсионных групп. Каждому командиру будет доведён в ближайшее время его функционал, людьми по мере возможности наркомат постарается усилить. Оружие, вроде, есть.

Не совещание, а танец под бомбами, подумал Ватник. Не наступать, менять функции, кинуть часть боевых ребят в лагерную охрану. Что следующее – всем шить белые флаги?

И поспорить сложно: оружие, боеприпасы, техника, чистое от песмарийской авиации небо почти с начала войны – понятно, кому всем обязаны. Понятно. Но пока за восточной границей комбинации крутят и компьютерными моделями балуются, здесь-то люди гибнут.

– При выполнении всех условий будет возможность проведения многосторонних переговоров. Международных переговоров. И прекращение огня, – веско добавил Иванов, глядя на командиров.

– Минск-три-с-половиной? Да нельзя с нахлами договориться, они ничего не выполнят, как и украинцы! – не выдержал один из командиров рот.

– Эрик, давай ещё и ты в политику лезть не будешь, – сорвался Звягин. – Дали приказ – работай! Можно подумать, мне это всё нравится. Никто не обещал полон рот шоколада.

Расходились с ощущением, что заставили потоптаться на могилах павших за независимость Кавино, но и генерал был прав: нравится не нравится, а приказ есть приказ.

Звягин, Венич и пересевший поближе к столу Максим Александрович остались одни. Марко закрыл окно, задёрнул штору, погрузив кабинет в полумрак.

– Люди недовольны… – сказал генерал. – Реорганизация-то ладно, но вот чисто оборонительная позиция никому не по душе.

– А это – блеф, – широко улыбнулся Иванов. – Кто-то из ваших разведчиков активно стучит нахлам. Вы, простите меня за резкость, сами от них недалеко ушли, всё же жизнь в одной стране… наложила отпечаток. Спасибо, что подыграли, теперь на песмарийскую сторону уйдёт чёткий посыл, что наступления мы не планируем. Руки свободнее будут, заняться делом. Алексеев ваш только мешает.

– Я с ним… Сколько лет вместе служим! Без железных доказательств к Казимиру Ильичу даже не подходите, ясно? – Генерал-майор разволновался.