Вацетис — Главком Республики

А вот что обо всем этом пишет Л.Д. Троцкий в книге «Моя жизнь»: «Сталин несколько месяцев провел в Царицыне. Свою закулисную борьбу против меня, уже тогда составлявшую существеннейшую часть его деятельности, он сочетал с доморощенной оппозицией Ворошилова и его ближайших сподвижников. Сталин держал себя, однако, так, чтобы в любой момент можно было отскочить назад.

…Ленин с тревогой следил за развитием этого конфликта. Он лучше меня знал Сталина и подозревал, очевидно, что упорство царицынцев объясняется закулисным режиссерством Сталина. Положение стало невозможным. Я решил в Царицыне навести порядок. После нового столкновения командования (фронта) с Царицыном я настоял на отозвании Сталина. Это было сделано через посредство Свердлова, который сам отправился за Сталиным в экстренном поезде. Ленин хотел свести конфликт к минимуму и был, конечно, прав. Я же вообще не думал о Сталине… Я думал о царицынской армии. Мне нужен был надежный левый фланг Южного фронта. Я ехал в Царицын, чтобы добиться этого какой угодно ценою. Со Свердловым мы встретились в пути. Он осторожно спрашивал меня о моих намерениях, потом предложил мне поговорить со Сталиным, который, как оказалось, возвращался в его вагоне. «Неужели вы хотите всех их выгнать? — подчеркнуто смиренным голосом спрашивал меня Сталин. — Они хорошие ребята». «Эти хорошие ребята погубят революцию, которая не может ждать, доколе они выйдут из ребяческого возраста. Я хочу одного: включить Царицын в Советскую Россию».

Через несколько часов я увидел Ворошилова. В штабе царила тревога. Пущен был слух, что Троцкий едет с большой метлой, а с ним два десятка царских генералов для замещения партизанских начальников, в которые, к слову сказать, к моему приезду все спешно переименовались в полковых, бригадных и дивизионных командиров. Я поставил Ворошилову вопрос: как он относится к приказам фронта и главного командования? Он открыл мне свою душу: Царицын считает нужным выполнять только те приказы, которые он признает правильными. Это было слишком. Я заявил, что, если он не обяжется точно и безусловно выполнять приказы и оперативные задания, я его немедленно отправлю под конвоем в Москву для предания трибуналу. Я никого не сместил, добившись формального обязательства подчинения. Большинство коммунистов царицынской армии поддержало меня за совесть, а не за страх. Я посетил все части и обласкал партизан, среди которых было немало превосходных солдат, нуждающихся только в правильном руководстве. С этим я вернулся в Москву. С моей стороны во всем этом деле не было и тени личного пристрастия или недоброжелательства…»^{143}

Итак, Сталин отправился в Москву с целью заручиться там необходимой поддержкой. Частично он ее нашел у Ленина. И даже получил повышение, будучи назначен 8 октября членом Реввоенсовета Республики. Казалось бы, его самолюбие должно было быть удовлетворено, — как же, вместо нагоняя в Москве он получил повышение по службе. А вот самолюбие его верного царицынского сподвижника К.Е. Ворошилова было сильно ущемлено. Он отказывался выполнять приказы, отдаваемые Л.Д. Троцким, он по-прежнему считает себя помощником командующего Южным фронтом. По этому поводу Ворошилов забросал телеграммами Кремль, Арзамас (где находился Реввоенсовет Республики), Козлов (там в то время находился Л.Д. Троцкий и И.И. Вацетис). Вот содержание одной из таких телеграмм, отправленной во все эти адреса 7 октября:

«Военревсоветом Республики 17 сентября я назначен членом Реввоенсовета Южного фронта. До сих пор отмены моего назначения я от Военревсовета Республики не получал. В то же время в телеграммах за подписью предРеввоенсовета республики Троцкого, полученных в последние дни, указывается о создании Военревсовета Южного фронта в новом составе и в которых я называюсь командующим десятой армией. Считая для себя законными постановления лишь Военревсовета Республики, прошу разъяснений — отстранен ли я с товарищами Сталиным и Мининым от должности членов Военревсовета Южного фронта. До получения указаний от Военревсовета Республики я не считаю себя вправе приводить в исполнение единоличные приказы Троцкого. Считаю долгом заявить, что бесконечная путаница приказов, один другой отменяющих, в последние дни пагубно отражается на положении фронта, что уже дает плачевные результаты. Если в срочном (порядке) не будут устранены подобные явления и не получится снаряжение, я за последствия ответственность с себя снимаю»^{144}.

Главком И.И. Вацетис был участником и свидетелем, как Троцкий достаточно терпеливо подавлял этот последний очаг сопротивления. Так, он в Козлове собрал 9 октября совещание, на котором присутствовали И.И. Вацетис, члены РВСР К.А. Мехоношин и К.Х. Данишевский, командующий Южным фронтом П.П. Сытин. Совещание открыл Троцкий: