Ватутин

Вот как описывает эти дни в Генштабе сам А.М. Василевский: «Наше Оперативное управление превратилось в настоящий «улей», куда прилетавшие с линии фронта «пчелы» доставляли информацию, подлежащую немедленной обработке. Информация распределялась по трем отделам, сложившимся соответственно трем главным направлениям боевых действий: Северо-Западному, Западному и Юго-Западному. Не переставая работали Бодо — телеграфные аппараты, отправлявшие сразу несколько телеграмм по встречным курсам. Бывшие окружные штабы, а ныне фронтовые управления слали нам свои донесения. Мы передавали распоряжения Центра в войска. Людей не хватало. Главная работа сосредоточилась в большом зале, куда были стянуты основные кадры, обслуживающие связь с войсками. Всюду карты — географические и топографические, разных масштабов и предназначений. Непрерывные донесения. Телеграфные или доставляемые самолетами связи, самолетами-разведчиками. Информация, как можно более полная и точная, необходима как воздух. Что происходит на фронтах, где находятся войска, наши и вражеские, на каком рубеже идут бои? Куда направить подкрепления, где и какая необходима боевая техника? Лишь бы не сбиться с ритма, не опоздать, вовремя дать сведения Ставке...»

23 июня была образована Ставка Главного Командования. В нее вошли Сталин, Тимошенко, Буденный, Ворошилов, Жуков, Кузнецов, Молотов. Одновременно при Ставке создавался институт военных советников в составе Вознесенского, Воронова, Жданова, Жигарева, Кулика, Мерецкова, Микояна, Шапошникова. Во втором списке нашел себя и Ватутин.

Четверо последующих суток он провел у операторов, ни на минуту не сомкнув глаз. Теперь уже Василевский и Маландин по очереди уговаривали его лечь отдохнуть, но он категорически отказывался. Положение на фронтах становилось все более угрожающим. 26 июня, докладывая Жукову, Ватутин сообщал:

— Дела в Прибалтике и Белоруссии сложились крайне неблагоприятно. 8-я армия Северо-Западного фронта отходит на Ригу. 11-я армия пробивается в направлении Полоцка; для усиления фронта из Московского военного округа перебрасывается 21-й механизированный корпус. Положение 3, 10 и 4-й армий Западного фронта чрезвычайно тяжелое. Неорганизованный отход 3-й армии из района Гродно и 4-й армии из района Бреста осложнили ситуацию в 10-й армии. Она продолжает драться в окружении, опираясь на Осовецкий укрепрайон. Организованы контрудары в направлении Гродно, Молодечно, Пинска, но, по последним данным, противник вышел к Минску. Товарищ Сталин нервничает и склонен винить во всем командование Западного фронта, его штаб, упрекает в бездеятельности маршала Кулика. Маршал Шапошников находится при штабе Западного фронта. Кулик где-то в 3-й армии. Сегодня приказано сформировать Резервный фронт и развернуть его на линии Сущево — Невель — Витебск — Могилев — Жлобин — Гомель — Чернигов — река Десна — река Днепр. В состав фронта включаются 19, 20, 21-я и 22-я армии. У вас дела получше, а на Западном фронте — плохо.

— Знаю, Николай Федорович, — устало проговорил Жуков. — Сегодня говорил с товарищем Сталиным. Приказал мне возвращаться в Москву, встретимся в Генштабе.

Но встретились они в кабинете Сталина. Когда Жуков вошел в кабинет, Тимошенко и Ватутин стояли уже два часа навытяжку и выслушивали горькие упреки Сталина. Усталый, с покрасневшими от бессонницы глазами Ватутин едва держался на ногах, и только сила сталинского гнева, незаслуженная обида еще поддерживали в нем последние силы.

Поздоровавшись с Жуковым, Сталин сказал:

— Подумайте вместе и скажите, что можно сделать в сложившейся обстановке?

— Нам нужно минут сорок, чтобы разобраться, — сказал Жуков.

— Хорошо, через сорок минут доложите.

Генералы вышли в соседнюю комнату. Обстановка на карте была сложная, но они не знали, что в действительности она еще сложнее. Передовые части противника углубились в нашу территорию на 120—130 километров, а местами и на все 250... Западнее Минска в окружении дрались остатки 3-й армии генерал-лейтенанта В.И. Кузнецова и 10-й армии генерал-майора К.Д. Голубева. Разбитые части 4-й армии генерал-майора А.А. Коробкова отходили в Припятские леса. Некоторые части двигались уже восточнее Минска к реке Березина.

— Надо организовывать оборону восточнее Березины, перед Резервным фронтом, создавать эшелонированные в глубину оборонительные рубежи, изматывать противника и остановить на одном из рубежей, — предложил Ватутин.

— Как за Березиной? Ведь там еще не начались бои.

— Уверен, что начались, — возразил Ватутин,— и, возможно, где-то немцы уже форсировали реку. Ведь полнокровных, хорошо организованных частей там нет. Только окруженцы. Конечно, надо сдерживать противника и там, но прочной обороны не построить.

— Тем самым усилим отступательные настроения, — не сдавался нарком.

— Это все эмоции, товарищ маршал, а нужны действенные меры.