Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна

Потом вылетели на открытое пространство, где вращалось Кольцо. Одноглазые обнаружили в Паутине круглый прогал метров сто в диаметре и соорудили в нем металлическое кольцо, движение которого питает остаточная энергия Города. К Кольцу лепятся крошечные жилища, в которых действует гравитация, равная четырем пятым земного притяжения. Страшно ненадежные домики раскачиваются, как кабинки чертова колеса на старых фотографиях. А порой – отрываются, производя некоторый ущерб. Вскочить на Кольцо не легче, наверное, чем в поезд, летящий на всех парах. Я просто закрываю глаза и даю втащить себя внутрь.

Тимме устремился к кружащимся жилищам из листового железа, а я зажмурилась и вцепилась в веревку. Секунда, и вот меня тащат и вталкивают обратно в мир притяжения. Большинство Одноглазых, даже физически ущербных, как Тимме, развили в себе ловкость, наводящую оторопь на наше благоразумное большинство. Вероятно, в ней же коренится основная причина страха перед Одноглазыми.

Когда я открыла глаза, Тимме уже задраивал люк. Я сидела на полу, а надо мной стояла Меррил:

– Ну, капитан Ли, что тебя к нам привело?

– Много что. Нужно поговорить с тобой и с Ральфом. Вы знаете, что мы вошли в пустыню?

Меррил протянула мне руку и помогла встать.

– Знаем. Но тут ничего не поделать. Неужто ты затеяла целый поход ради этой новости? Наши датчики не хуже ваших. – В ее голосе был тот же призвук насмешки, что и у Тимме.

– Не только. Ральф тут?

Меррил кивнула. Они с Ральфом, можно сказать, предводители Одноглазых. Впрочем, общественная структура здесь аморфна как по вертикали, так и по горизонтали, и, возможно, «предводители» – термин чересчур определенный.

– Пойдем. Он получил твой сигнал. Мы тебя ждали.

Мы двинулись низким коридором. Свет из окна скользил по противоположной стене, напоминая, что мы вращаемся вместе с Кольцом. Когда мы вошли, Ральф, сидевший за рабочим столом, поднял глаза и с улыбкой поднялся нам навстречу.

– Капитан Лила! По какому делу пожаловали?

Это было что-то вроде кабинета, по стенам стояло несколько картотечных шкафов и висели две картины. Одна – «Успение Богородицы» старинного земного художника Тициана. Вторая – работа местного живописца второго поколения: тревожная темная абстракция, где наплывают друг на друга оттенки зеленого и черного.

– Пожаловала, чтобы услышать речь разумных людей с понятной мне логикой. Может, даже пару шуток насчет наших городских глупостей. А может, и совет.

– Что, все настолько плохо?

Я прошла вглубь комнаты и села в левитирующий гамак. Меррил устроилась возле картотечного шкафа. Тимме, хоть его и не приглашали остаться, тихонько присел на пол в углу. Впрочем, ни Ральф, ни Меррил, кажется, не были против.

– По дороге сюда я наткнулась на судью Картрайта. Он хочет, чтобы управляющий персонал участвовал в ритуалах. Мне только этого не хватало.

– А что это за ритуалы? – спросил Тимме из своего угла.

– Слава богу, тебе никогда не придется этим заниматься, – ответил Ральф. – Это одно из преимуществ нашей жизни. Ты сюда попал в три года, а некоторые из нас с ритуалами знакомы даже слишком хорошо.

В прошлый раз Ральф рассказал мне, что Тимме еще малышом провалился в Паутину и парил в ней один-одинешенек больше суток, прежде чем его обнаружили. Под конец его засосало в шахту одного из огромных вентиляторов, что гонят воздух со скоростью сто десять километров в час. Его ручка застряла в решетке, и лопасти отхватили ее выше локтя. В тот год ревнители Нормы с особым усердием проводили чистки среди детей, и мальчика решили оставить внизу. Одноглазым удалось его выходить.

– Собирается толпа людей и часами занимается совершенно бессмысленными вещами, под которые подогнаны самые невероятные объяснения. Например, человек пять минут стоит в углу на голове, а потом выпивает стакан воды, подкрашенной розовым. И это повторяется семнадцать раз – потому что для поддержания гравитации бассейн поворачивается вокруг своей оси семнадцать раз в час. А вода розовая в честь красных одежд Солнца…

Тимме рассмеялся:

– Да я знаю, что они делают, – часть, по крайней мере. А вот зачем?

– Хочешь честно? Понятия не имею, – отвечала я.

– Это правда? – спросила Меррил.

– Что?

– Ну вот ты как думаешь: зачем им ритуалы?

– Затем, что больше делать нечего. Надо же чем-то занять голову, а спуститься в Паутину и по-настоящему бороться за существование у них духу не хватает.

На сей раз рассмеялся Ральф:

– Если бы они перебрались сюда, Лила, никакой борьбы не было бы. Мы бы просто все погибли. Ведь в каком-то смысле мы живем благодаря вам, жителям «нормальной» части города. Побороться приходится, конечно: то облегчишь склад пищевых излишков, то выторгуешь у вас что-то за знания, оставшиеся только у нас. Ли, ваши ритуалы нам попросту не подошли. Но мы свихнулись бы, если бы не воспроизвели – просто так – радарный сектор Города, не придумали, ради интереса, как улучшить гидропонные сады, не пристрастились переносить на холст цвета и формы, чтобы организовать их во что-то новое. Возможно, у нас другие ритуалы, вот и все.

Тимме поднялся на ноги: