Вавилон

Сжавшись на постели, Нанаи наблюдала поединок. Минутами ей казалась в опасности то жизнь гонца, то жизнь Устиги. Острия клинков сплелись в клубок молний. Оказалось, что святоша превосходна владеет мечом, — не однажды во время поединка жизнь Набусардара висела на волоске. Устига молниеносно наносил удары, целясь то в голову, то в грудь противника. Набусардар отчасти устал после дороги, но главное, ему давно не приходилось орудовать мечом. В последние годы халдейские военачальники носили оружие только для украшения, тогда как персидская армия уже несколько лет вела войны. Единственным спасением Набусардара было призвать своих солдат. Он с трудом улучил момент и, приложив к губам трубу; дал сигнал.

В тот же миг в комнату ворвались солдаты.

Теперь не стоило большого труда схватить Устигу, который все не хотел сдаваться и упорно отбивался мечом. Все усилия были напрасны, он вынужден был уступить явному перевесу врага.

Набусардар, весь потный, с небольшим порезом на лбу, приказал связать Устигу.

Один из солдат плюнул Устиге в лицо — так поступали с побежденным врагом.

Нанаи тотчас вскочила с постели и, растолкав солдат, подбежала к Набусардару. Она напомнила ему, что Устига принадлежит к знатному роду, и потребовала, чтобы с ним обходились учтиво.

— Он наш пленник, — равнодушно отвечал Набусардар, — и мы можем делать, с ним что угодно.

— Не забывай, — не отступала Нанаи, — что ты всего лишь посланец верховного военачальника его величества и не имеешь таких прав, как Набусардар. Кроме того, я тоже имею право требовать, чтобы с пленником не случилось ничего плохого.

— Ты слишком заботишься о нем, — расхохотался он, стирая кровь со лба. — Знай, однако, что все, что тут делается и будет делаться, справедливо.

— Что ты задумал?

— Увидишь сама, дочь Гамадана, — сказал он холодно, — ты сейчас все увидишь сама.

Потом он обратился к солдатам и приказал:

— Привязать к коню!

Солдаты схватили связанного Устигу, а Набусардар с усмешкой сказал Нанаи:

— Я разрешаю тебе проститься с ним — это единственное, что я могу для тебя сделать.

Нанаи опустила глаза и закусила губы, но не нашлась, что ответить. Она подошла к Устиге и, став перед ним на колени, вытерла рукавом своего платья его лицо.

Устига смотрел на нее с немым упреком, с выражением бессильного гнева на лице.

Он понял, почему все это произошло. Нанаи любит в нем человека, но ненавидит врага. Потому она и подчеркнула, что родина для нее дороже всего, как и для любого в роду Гамаданов. Только это могло оправдать в его глазах ее предательство. Но ведь он был готов ко всему, и даже это вероломное нападение не очень удивило его. Накануне, когда он сделал Забаду и Элоса своими преемниками, он инстинктивно предвидел подобный исход. Забада и Элос продолжат его дело. Он жертвует жизнью ради родины, как жертвовал жизнью ради родной Персии каждый из рода Устигов. Он всегда готов отдать жизнь за родину, и теперь ему не о чем печалиться. На этом его деятельность кончилась. Несколько преждевременно, но, по крайней мере, его ждет смерть, какую он сам для себя избрал. Последний из Устигов достойно завершит историю своего рода, — значит, все в порядке.

Так он думал, но, когда Нанаи склонилась над ним, его решимость заколебалась.

Нанаи почувствовала, какая внутренняя борьба происходит в его душе, и прошептала:

— Князь…

— Нанаи… — произнес Устига, пытаясь улыбнуться.

— Князь… — тихо повторила Нанаи.

Ничего другого они не сумели сказать.

Набусардар издали наблюдал эту сцену. Желваки ходили у него на скулах. Потеряв наконец терпение, он повторил приказ:

— Привязать к лошади!

Солдаты бесцеремонно оттолкнули Нанаи — в их глазах она была всего лишь дочерью простого крестьянина — и потащили Устигу, туго перетянутого веревками. Затем конец длинной бечевы они привязали к седлу коня. Тело пленника будет волочиться по земле, Набусардар избрал для него такую казнь.

Между тем к дому Гамадана сбежалось полдеревни. Среди них были царские и эсагильские надсмотрщики, и здесь не выпустившие из рук палок и хлыстов. Кошка забралась на самый верх тростникового навеса и оттуда шипела и фыркала на солдат. В хлеву блеяли овцы, тревожно кричал петух. Старый Гамадан караулил солдатских лошадей и делал вид, что не имеет никакого отношения к происходящему. Когда крестьяне приставали к нему с расспросами, он отвечал, что по воле великого Энлиля в его доме творятся какие-то чудеса.

Сначала никто ничего не знал о связанном человеке. Среди собравшихся было немало тех, кто втайне ждал прихода Кира, и они с радостью вступились бы за Устигу. Но были и такие, в ком вдруг вскипела горячая халдейская кровь, и они принялись швырять в пленника камни, узнав, кто он.

Нанаи возмущало, что гонец, от имени Набусардара поручившийся за жизнь Устиги, теперь позволяет забрасывать его камнями и распорядился привязать его к лошади, чтобы покончить с ним.