Важен каждый

За полгода до выезда из страны я начала ходить на занятия цигун. Цигун — это китайская дыхательная гимнастика. Как говорят китайцы и наш тренер, «молодость — это гибкие суставы». Конечно, я не успела освоить ни одну из «дорожек» цигун, но я научилась комплексной разминочной гимнастике на гибкость и освоила технику дыхания. Для этой части цигуна не нужно много места, а в тюрьме это важный показатель.

Когда через день я встала возле двери и стала делать цигун, сразу несколько девушек захотели приобщиться. Я делала это каждый день. Девушки присоединялись и бросали, потом снова вставали.

Чтобы сохранить здоровье в тюрьме и на зоне, нужно двигаться. Я видела много примеров, когда постоянное лежание на кровати приводило к ожирению, повышению давления, сердечным приступам, и иногда — к смерти…

Люди — везде люди

Второй день в тюрьме. Волосы слиплись от помывки хозяйственным мылом в не очень горячей воде. Девушки, заехавшие раньше нас, моют волосы, наклонив голову над раковиной. Что делать? Подхожу к молодой девушке, только что помывшей волосы.

— Можно одолжить чуть-чуть твой шампунь? Только смягчить волосы. Сначала помою мылом.

— Возьми.

— Спасибо.

Без взаимовыручки в тюрьме прожить трудно. Конечно, встречаются наглые персонажи, пытающиеся жить за счет других постоянно. Но таких обычно быстро вычисляют. Если нет передач, можно заработать, не выходя из камеры — подежурить за кого-то, сделать маникюр и прочие бытовые дела. За услугу платят сигаретами. За сигареты покупают здесь же в камере все необходимое, что приносят другим — продукты, моющие средства, кремы и даже одежду. Сигареты в тюрьме — это деньги. В первые дни я этого не знала.

Уже на третий день дежурная приносит мне мешок передачи. И хотя связи с внешним миром у меня не было, и никаких просьб я передать еще не могла, там оказалось все, что мне было нужно — стеганое одеяло, моющие средства, продукты и сигареты — три блока. Тут я срываюсь, плачу навзрыд, мне все равно, что все на меня смотрят. Мне плохо — раз мне передали столько вещей, значит, меня не заберут отсюда домой.

Количество предметов при передаче ограничено и по весу, и по ассортименту. Список, сколько и чего можно передавать, висит в комнате приёма передач, поэтому родственники и друзья заключенных, не дошедшие еще до этих комнат, ищут информацию на форумах в интернете. Так сделали и мои друзья.

И зачем мне сигареты? Неужели они думают, что в тюрьме я начну курить? Но это же глупо! Я хочу выбросить сигареты через решетку в окно. Девушки, мои соседки из камеры, меня обнимают, успокаивают, объясняют, что сигареты мне пригодятся.

Беременную девушку, прибывшую в тот же день, что и я, зовут Лера. Статья — мошенничество. Именно женщины с этой статьей обычно много читают, с ними можно поговорить. Лера, несмотря на свое положение, очень бодрая. Я уткнулась Лере в плечо и рыдаю. За два дня камера привыкла, что я спокойная, смотрят на меня с удивлением. Постепенно успокаиваюсь. Зовут на прогулку.

Через две недели карантина нам объявили, что мы идем на распределение. За две недели мы успели привыкнуть друг к другу, особенно мы четверо — я, беременная Лера, еще одна беременная Алина из Украины, и взбалмошная нарушительница границы молдаванка Аруна. Мы четверо решили проситься в одну камеру.

Комиссия состояла из четырех руководящих работников тюрьмы. Главной была начальник тюрьмы — симпатичная женщина средних лет, спокойная, с внимательным взглядом. Мы заходили на комиссию по одному. Я зашла ближе к концу очереди.

— Есть ли у вас жалобы? — спросила начальник тюрьмы.

— Нет.

— Пожелания?

— Курят в камере много. У меня аллергия.

— Перейдете в большую камеру, там будет легче.

Оказалось, мы все идем в одну камеру.

В общей камере

Большая камера. Двухъярусные железные кровати в три ряда. При входе — небольшое квадратное пустое пространство — пятачок. Камера наполовину заполнена ранее прибывшими. Наша четверка направилась к местам возле окна.

— Туда нельзя, — останавливает нас старшая по камере, Марина.

— Почему?

— Здесь места распределяю я.

Вот так. Это в карантине не было главных, все решалось путем переговоров. А здесь свои порядки.

Наша Лера идет договариваться к старшей Марине. Мы располагаемся рядом с четверкой старшей. В камерах люди как-то кооперируются — по двое, трое, четверо. Принцип кооперации разный — по нации, статьям, но больше по духу и интересам.

Наши две беременные раскладываются на нижних кроватях. Мы с Аруной — на верхних.

Первые дни мы знакомимся с соседями, привыкаем к порядку дежурств и к очереди на кухне, к очереди в душ. В большой камере есть свои плюсы — душ с горячей водой. В небольшой кухне есть холодильник и кабельный цветной телевизор. И — что важно для меня — больше площадь. Я могу больше ходить.

Полы деревянные. Все-таки хорошо, что у наших государств не хватает денег все обновить на пластик и кафель. Натуральные материалы дают ощущение жизни. Так же, как и деревья за окном…