Важные статьи - Марксизм

«Я опишу Вам без прикрас толькоодиндень нашей жизни, и Вы увидите, что, пожалуй, только немногие эмигранты испытали нечто подобное»⁵, — пишет Женни Иосифу Вейдемейру из Лондона. Дальше идет почти спокойное, хронологически точное описание событий одного лишь дня безденежных эмигрантов: болезни, нужда, хлопоты о деньгах, страдания детей, которых невозможно окружить необходимыми им удобствами. Женни признается, что сердце ее переполнено горем, ей необходимо поделиться со старым другом, хотя она и сознает нескромность (!) такого желания. Она в отчаянии, но в то же время пишет другу о своем редком счастье. «Не думайте, что эти страдания из-за мелочей меня сломали. Я слишком хорошо знаю, что мы не одиноки в нашей борьбе, и ко мне судьба еще милостива, — я принадлежу к немногим счастливицам, потому что рядом со мной мой дорогой муж, опора моей жизни». Все письмо — о страданиях детей и ее дорогого мужа, именно из-за этого разрывается ее сердце. И так всегда. «Если бы я не знала, что ты в хороших условиях, то я чувствовала бы себя совсем покинутой, именно в эти рождественские дни, когда «home and family» являются девизом дня. Так, для меня утешением является по крайней мере то, что за тобой, учитывая твои страдания, бережно ухаживают, и это мне очень помогло многое пережить», — пишет Женни мужу в Голландию в начале 1864 года⁶.

Этот мотив — «я счастлива тем, что у тебя все хорошо» или «я больше всего страдаю из-за моего дорого мужа и детей» — слышен во всех письмах Женни Маркс. Письма Маркса к жене проникнуты любовью, страстью, восхищением. Письма Женни полны любви, нежности и заботы. И вся их переписка пронизана доверием друг к другу, непоколебимой надеждой на полное взаимное понимание и поддержку. Но она полна и обсуждения мельчайших деталей не только семейных дел, но и борьбы, которая занимала Маркса целиком, теоретических и практических вопросов, связанных с делом его жизни — «работой для человечества» (любимое выражение Маркса). Поразительно, насколько хорошо Женни разбиралась во всех тонкостях партийной работы, как много она цитировала, насколько художественны и красивы ее письма. И очень дипломатичны порой — Женни вела обширную переписку, она поддерживала связь со многими соратниками мужа, его часто просто физически не хватало на это. Она многократно переписывала для публикации статьи Маркса.

Женни Маркс умела много чего, кроме «вязания чулок», хотя бытом ей приходилось заниматься намного больше мужа. Но от неустроенности этого быта они страдали не просто вместе, они страдали сообща — не за себя, за своих детей. Из восьми рожденных в их браке детей один умер при рождении, Генрих Гвидо и Франциска — возрасте от года до двух, самый любимый сын — Эдгар — восьми лет от роду. Дочери — Женни, Лаура и Элеонора — продолжили дело родителей, вместе с мужьями работали для человечества.

Я бы не стала трактовать чувство Женни к мужу как самоотречение, как бесконечную жертвенность. Это была в полном смысле совместная жизнь, в которой оба делали то, что считали своим долгом, но не навязанным условностями или внешним давлением, а подсказанным сердцем и растревоженной совестью. И если каждый из них и жалел о чем-то, то только о том, что другому выпадает слишком много страданий.

Переписка Маркса с женой показывает, что они жили по-настоящему одной жизнью, каждый из них был продолжением другого.

Женни не была просто женой, спутницей, она была подлинным coавтором явления под названием «Карл Маркс». «Не будет преувеличением, если я скажу, что без Женни фон Вестфален Карл Маркс никогда не мог бы стать тем, кем он был», — писала младшая дочь Марксов Элеонора⁷. Сразу после смерти Женни Фридрих Энгельс сказал «Мавр⁸ тоже умер».

Совместная жизнь не притупляла, а углубляла чувства: «Бесспорно, на свете много женщин, и некоторые из них прекрасны. Но где мне найти еще лицо, каждая черта, даже каждая морщинка которого пробуждали бы во мне самые сильные и прекрасные воспоминания моей жизни? Даже мои бесконечные страдания, мою невозместимую утрату (смерть сына Эдгара — А.О.) читаю я на твоем лице, и я преодолеваю это страдание, когда осыпаю поцелуями твое дорогое лицо. «Погребенный в ее объятиях, воскрешенный ее поцелуями», — именно, в твоих объятиях и твоими поцелуями»⁹.

И пусть Маркс, упрекая себя за все беды, выпавшие на долю своей семьи, убеждал Поля Лафарга, что, начав свой путь сначала, пошел той же дорогой, но только не женился бы, он сам сознавал, насколько любовь к жене сделала его таким, каким он есть. «Я вновь ощущаю себя человеком в полном смысле слова, ибо испытываю огромную страсть… не любовь к фейербаховскому «человеку», к моле-шоттовскому «обмену веществ», к пролетариату, а любовь к любимой, именно к тебе, делает человека человеком в полном смысле того слова»¹⁰.