Вчера

Я должен был что-то сделать в этот миг. Что угодно. Я не сделал ничего. Мне некого обвинять, кроме себя. Я лишь таращился, открыв рот, на вас двоих, парализованный страшной мыслью, что я попал в самую глубокую яму из всех возможных. Я бросил тебе в лицо доказательство своего вероломства – нет на свете худшего для тебя способа узнать о том, что у меня есть любовница. Я выбросил все, что было между нами общего, подменил истину ложью, променял смысл на бессмысленный трах с чужой женщиной. Поставил под угрозу все, за что мы боролись. Безрассудство моей плоти, момент мальчишеской слабости тогда, в Йорке, запустил страшную цепь событий, которая привела нас к этому трехстороннему противостоянию.

Литания моих грехов и ошибок пригвоздила меня к полу. Я стоял на месте, разбитый и обездвиженный. Запуганный своими промахами. Страстно желая все исправить, но уже зная, что этого никогда не произойдет.

– Сука, – сказала ты.

Она вздрогнула.

– Ты мерзкая сука! – продолжала ты, выплевывая слова ей в лицо.

Я видел красно-стальную дымку, которой затянулись зрачки Софии, когда, остановившись на полпути, она посмотрела на тебя.

– ТЫ ЖАЛКАЯ СУКА!

Дальше все происходило словно череда разрозненных стоп-кадров – так крутится порванная пленка.

У нее раздулись ноздри. Мой дневник, перекувырнувшись в воздухе, упал на пол. Она бросилась к тебе, изо рта ее вырвался крик. Она была похожа на хищную кошку, несущуюся к жертве. Ее рука дотянулась до твоего лица, удар оставил резкий красный след через всю щеку и заставил тебя пронзительно вскрикнуть. Я задохнулся. Ее рука снова поднялась вверх, точно голова гадюки, злобной и готовой к новой атаке. Защищаясь, ты инстинктивно подняла руки. Тарелка упала, рассыпавшись на дюжину керамических осколков и разбрызгав по всему полу густой соус. Кусок мяса отскочил от корзины для бумаг и приземлился под столом. Ты вытянула вперед руки, глаза все такие же пустые и невидящие. Твои ладони коснулись ее плеч всего в нескольких дюймах от тебя.

Прикосновение было диким.

Отчаянным.

Она откинулась назад, губы от удивления сложились в алое кольцо. Глаза огромные – я видел, как оба ее зрачка расширились от неожиданности. Ее правая рука искала поддержки, пальцы сложились в один отчаянный коготь, но рядом не было ничего, что смягчило бы падение.

Лишь пустота воздуха.

Голова с хрустом ударилась о край стола, через секунду или две тело сползло на пол.

Я указываю точное место, куда два дня назад рухнула София. Оставив на руках Клэр новую кровь, хотя реальная физическая кровь и не пролилась в ту ночь.

В ответ моя жена вздрагивает. Она наверняка догадывается, что произошло потом.