Вчера

Соседи Марка Эванса, должно быть, интересуются либо тем, что у них под носом, либо только собой. Либо и тем и другим. Я обошел уже четыре дома, и никто в них не видел и не слышал ничего для меня значимого. Черт побери – я зря потратил тридцать пять минут своего драгоценного времени. Все же в плотном ряду домов напротив того, где живут Эвансы, остается еще пара дверей. Я стучу в предпоследнюю – мне открывает усталая женщина с мальчиком на руках. Под глазами у нее фиолетовые мешки, блузку усеивают пятна от морковного пюре. Ребенок держит в руке огромную синюю погремушку. На вид ему около года.

– Добрый день, – говорю я, протягивая бейдж. – Ханс Ричардсон, полиция Кембриджшира, отдел уголовного розыска. Могу я задать вам несколько вопросов о Марке и Клэр Эванс?

Она морщит нос.

– Что там у них? – спрашивает.

– Сначала ваше имя, мадам, если не возражаете.

– Мэри-Джейн Резерфорд. – Женщина вздрагивает оттого, что мальчик бренчит погремушкой ей в ухо.

– Дуо?

– Безусловно. Только не на целый день, инспектор. Иначе Фред сведет меня с ума. Что именно вы хотите узнать?

Значит, придется отбросить все вопросы, которые я собирался задать первоначально. Не зря в учебнике криминалистики написано, что детективы должны доверять своей интуиции и гибко реагировать на меняющиеся обстоятельства.

– За что вы не любите мистера и миссис Эванс? – спрашиваю я.

У нее на лице вспыхивает удивление.

– Как… откуда вы знаете, что я…

– Это сказал ваш нос, как только я назвал их имена. Что вам в них не нравится?

Она поджимает губы. Юный Фред снова трясет погремушкой, на этот раз перед моим лицом. Треск действует мне на нервы. Не вооружайте преступников ружьями, а младенцев – гигантскими погремушками.

– Наверное, так нельзя говорить…

– Я никому не скажу.

– Конечно нельзя, но они… Я всегда думала, что Ньюнем – это город дуо. Только дуо. Даже если часть семьи состоятельна и знаменита, есть эксклюзивные районы, как наш, их нельзя засорять людьми… определенного класса. Понимаете, к чему я?

– Безусловно. Но Клэр Эванс не нравится вам и как человек?

Она морщится.

– Почему?

– Она всегда так завистливо на меня смотрит, когда я прохожу мимо с Фредом. Этот факт очень часто всплывает у меня в дневнике. Наверное, потому, что она сама давно мечтает о ребенке. Но должна же она понимать…

Женщина умолкает с хмурым видом.

– Что должна понимать миссис Эванс?

– Разве вы не слышали утренние новости? – спрашивает она. – У дуо-моно-пар есть один шанс из четырех зачать ребенка-моно. Двадцать пять процентов, подумать только. Это весьма большой процент, по моему скромному мнению.

– Не понимаю, что в этом плохого.

– В этом мире более чем достаточно глупых моно, инспектор. Большинство убийств совершают моно. Разве это не факт? Моно и без того создают нам достаточно проблем. Дуо не должны раздавать направо и налево свои хромосомы. Вы со мной не согласны?

– Не все моно глупы…

Она щурит глаза, ноздри раздуваются.

Проклятье. Остаток взрывоопасного ответа нужно проглотить, иначе она выставит меня из дома.

– …но я не сомневаюсь, что очень многие разделяют ваши чувства, – добавляю я, очень стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Факт: такие дуо, как эта Резерфорд, попадаются мне все время. Я не имею права выходить из себя, хотя заорать очень хочется.

Огромная погремушка несется к моей голове. Чтобы уклониться от снаряда, я выворачиваю шею и делаю это как раз вовремя. Он врезается в землю с пронзительным треском, что вызывает у Фреда громкий вопль восторга.

Миссис Резерфорд вздыхает.

– Простите, инспектор, – говорит она. – Фред просто шалит. Вы хотите спросить что-то еще?

– Нет, спасибо. – Я качаю головой. – Я уже все понял. Просто хотел узнать, от чего болит голова у людей на этой улице.

Пришло время последней двери, за которой живет кудрявая соседка в пурпурном платье, выходившая сегодня утром на крыльцо потаращиться на меня и на Клэр. Я стучу начищенным медным кольцом – женщина появляется через секунду, темные глаза горят огнем. Сейчас на ней цветастое вязаное платье, напоминающее восточный халат, в ушах большие кольца. Наманикюренные ногти выкрашены в пурпурный и зеленый цвета, в тон одежде, на каждом блестит фальшивый хрусталик.

– Здравствуйте, – говорю я, протягивая удостоверительный бейдж. – Ханс Ричардсон, полиция Кембриджшира, отдел уголовного розыска.

– Я видела, как вы сегодня утром выводили Марка из дому, – говорит она, слова выкатываются с носовым призвуком. – Он что-то не так сделал? Что-то плохое?

– Я не имею права отвечать, – говорю я, отчего ее лицо заливается недовольством. – Ваше имя, мадам?

– Кармен Миранда Скотт-Томас.

– Замечательное имя.

– Моя мама живет в Бразилии, она назвала меня в честь знаменитой самба-певицы. Но мой муж – англичанин.

– Вы дуо?

– Да.

– Могу я задать вам несколько вопросов о мистере и миссис Эванс?

– Конечно, – говорит она. – Входите.