Вчера

О нет. Я знаю, что сейчас произойдет. Будь ты проклята. Почему я не прервал эту Макдональд раньше и не вызвал кого-нибудь другого? Теперь уже поздно. Комната погрузилась в нетерпеливое молчание. Журналисты подались вперед сплоченной группой, вновь почуяв запах крови. Я прячу правую руку под крышку трибуны и сжимаю пальцы в кулак в надежде остановить дрожь.

Женские козни в собственном доме.

– Она говорит, что разводится с вами, мистер Эванс.

Ярость выгравирована поперек лба Роуэна, выводящего меня из зала для конференций. Сомневаюсь, чтобы когда-то раньше видел его в таком бешенстве.

– Почему ты не сказал мне про Клэр? – спрашивает он, давясь словами. – И про эту утопленницу?

– Я не успел…

– Не успел? Ты же, мать твою, чуть все не угробил!

– Я знаю, но я честно старался все спасти, когда эта баба вдруг вытащила Клэр.

– Спасти?! – Роуэн краснеет еще сильнее. – Ты закопал себя еще глубже – зачем ты наплел, что у вас с Клэр «небольшие разногласия»? И что «скоро все наладится». На этом месте мне очень хотелось встать и захлопнуть тебе рот. Ты понимаешь, что ты наделал?

Я молчу.

– Ты продолбал все, что мог. А попутно оттяпал собственные яйца. Ты признал, что разосрался с Клэр. Из чего следует, что насчет развода она – серьезнее некуда.

Будьте вы все прокляты! Роуэн прав.

– Могу себе представить завтрашние заголовки: «Смешанный брак Марка Эванса рушится: так ли хороши эти хваленые союзы?» Твоя политическая карьера расползается, не успев начаться.

– Но я уверен, что Клэр можно убедить, она передумает…

– Долбаный идиот! – Роуэн смотрит на меня зверем. – Даже если завтра Клэр проснется вся из себя благодушная, и ежу понятно, что ваш брак налетел на риф. Ты, должно быть, разозлил ее как черт знает что, раз уж она устроила такую драму.

Я скрежещу зубами.

– Никто не станет голосовать за человека, который не в состоянии навести порядок в собственном доме.

– Но я не мог придумать ничего другого…

– Ты должен был сказать, что это не Клэр. Что для нее просто немыслимо написать такую эсэмэску. Люди время от времени получают фальшивые эсэсмэски и звонки. Эта была послана другим человеком. Человеком с дурными намерениями. С неясными мотивами. С гнусными интенциями. Ты же, блин, писатель, Марк, ради бога! Мог бы подобрать подходящий эпитет. Суть одна: кто-то хочет тебя урыть.

Доктор крутильных наук совершенно прав. Нужно было сказать что-нибудь из этой серии. Снова навалилась усталость – я замечаю в нескольких футах стул и падаю на него. Роуэн, однако, остается стоять, скрестив на груди руки.

– Первое правило политики – все отрицать, – рычит он, плюясь словами. – Особенно если видишь, что все летит к черту.

Сегодня же запишу эти слова себе в дневник.

– Прости, – говорю я, понурив голову. – У меня просто отключился мозг, когда эта тетка вытащила Клэр. Очень тяжелый день. Особенно после того, как в дом явилась полиция.

– Не напоминай мне про утопленницу. – Роуэн бросает на меня очередной испепеляющий взгляд. – Этот айтивишник чуть не довел меня до инфаркта. Допрашивают тех, кто виноват, заруби себе на носу. Но ты правильно сделал, когда сказал, что она чокнутая самоубийца. Если надо, ты нормально импровизируешь. С Клэр все хуже. Намного хуже.

– Что же нам делать?

Роуэн вздыхает:

– Не нужно быть долбаным гением, чтобы понять: сломано все. Практически все. Так что включаем режим «не сломать, что осталось». Режим «собираем вместе чертовы обломки». Режим «стираем говно с собственножопно обосранных штанов». У тебя есть две возможности.

– Ну?

– Первое. Убеди людей, что Клэр погорячилась. Что она слишком нервничала, когда посылала текст этой тетке. Что это была большая ошибка с ее стороны. Она по-прежнему тебя любит. Она считает, что ты будешь блестящим парламентарием.

Я качаю головой.

– Второе. Она должна сделать заявление для прессы – желательно в ближайшие два часа, – что не посылала никаких эсэмэсок. Учитывая, что именно Клэр вывалила тебе на голову эту кучу говна, только она может тебя отмазать.

– Но как мне ее уговорить?

Роуэн опять вздыхает и валится на соседний стул.

– Она твоя жена, не моя, – сообщает он. – Ты знаешь про нее больше фактов, чем я. Что там она любит, цветы или модные подштанники. Или чтобы ты валялся у нее в ногах. Удачи, Марк. Тебе сейчас пригодится.

Моно и дуо – сначала люди и только потом – те, кто способен помнить события одного либо двух дней.

Манифест Антидискриминационного интернационала, 2015

Глава девятая Ханс

10 часов 45 минут до конца дня