ВЧК-ГПУ - документы и материалы

Ввиду того, что государственные доходы за указанные годы не поддавались учету самих же большевиков, т. е. источник поступления носил весьма своеобразный и исключительный в истории характер (реквизиция у частных лиц денег, ценностей и имущества, произвольный выпуск на рынок для продажи реквизированного, фабрикация и сбыт на частном рынке для продажи старых Николаевских денежных знаков и поддельной иностранной валюты), а поэтому и составление расходных смет представляло значительные затруднения и в особенности для указанных выше ведомств -- фактически содержащих самих себя.

Установление суммы действительных государственных расходов с помощью проверки текущих денежных отчетностей ГПУ, Коминтерна и Разведупра Реввоенсовета СССР, также представлялось технически почти невозможным, т. к. таковые отчеты велись крайне небрежно и представлялись в хаотическом состоянии.

Это объясняется не столько злоупотреблениями отдельных сотрудников и даже отдельных ведомств, представлявших зачастую подложную отчетность, сколько действительной невозможностью составить таковую, а соответствующим ведомствам проверить ее. Так например, ценности (бриллианты, жемчуг и проч.

драгоценности), являющиеся главным фондом указанных выше ведомств, выдаются под отчет данному лицу, или данному учреж дению, этот сотрудник реализует принятые ценности на частном рынке (преимущественно заграницей), а поэтому крайне затруднительно определить действительную сумму, вырученную им от продажи, а отсюда подвергается сомнению и сумма показанных им расходов данного денежного отчета. Вследствие чего многочисленные злоупотребления встречаются на этой почве.

Вместе с тем Сов. власть очень слабо реагировала и реагирует на должностные проступки своих чиновников, если эти преступления не носят уголовный характер (как это видно по регистратуре следственных дел "Отделения по борьбе с преступлениями по должности" Контр, разв. отдела ГПУ). Я лично (из собственной практики) должен засвидетельствовать, что уголовные преступления, неоднократно возбуждаемые мною против как отдельных сотрудников, так и учреждений указанных ведомств в целом (напр., обвинению в контрабанде погр. Особ, отдела, грабежах, в торговле пропусков заграницу для спекуляции и т. д.), в конце концов прекращались, и лишь в редких случаях уличенные в этих преступлениях сотрудники переводились по службе в другой район. Это явное попустительство Сов. власти к уголовным преступлениям объясняется не столько протекционизмом, который, между прочим, является неотъемлемой особенностью Сов. власти, сколько общим укладом и системой Советской власти.

Еще до сих пор в массах русского народа наблюдается полное недоверие в долговечность Сов. власти, что это только "временно", что это только был "бунт", но не революция, не перемена строя, что кто-то придет и "наведет порядок", что без "хозяина" (т. е. царя) гибель и т. д.

В особенности это укрепившееся убеждение наблюдается у крестьян, а отсюда и в массах красноармейцев. Чтобы привлечь последних на свою сторону, Сов. власть, ссылаясь на принципы "рабоче-крестьянского строя", объявляет их привилегированным сословием во всех проявлениях личной жизни, вплоть до бесконтрольной реквизиции частного имущества у частных лиц (этим, между прочим, объясняются те "победы", одержанные Красной армией над различными белыми генералами. Так напр., "известная армия Буденного", Ногинская и Таращинская бригады одерживали победу лишь в том случае, если намеченная к занятию позиция заключала в себе какое-нибудь ценное имущество: фабрика или склад спирта, зажиточное население, магазины и т. п.). Мало этого, лично Троцким издавались приказы по штабам действующих частей, что, в случае занятия данного города или данного района, участка, последний переходит на трое суток в распоряжение отличившихся частей.

После прекращения военных действий, когда грабежи и бандитизм, принявшие систематический характер, в особенности на Украине, не только не прекратились, но приняли явно угрожающий характер для самого существования Сов. власти, последняя,