Вдаль и вдаль ведут дороги. Путешествие двух братьев

Там, на дорожке перед моим домом, мы больше не смогли этого избегать, так что заговорили. О том, как происходящее ужасающе, разрушительно серьезно. О том, что Майк не будет рядом с сыном, чтобы увидеть, как тот превращается во взрослого мужчину; не будет рядом с нами, когда он так нам нужен. Об Авориазе, теперь осознавая, что это никогда не повторится. О том, что болезнь украдет у него все, а его постепенно украдет у нас. Мы оба сломались и перестали контролировать себя. Мы обнялись и дали выход своим чувствам. Плакали навзрыд, изливая свою боль в слезах. Я держал в объятиях своего крутого, прекрасного, верного младшего брата, и мы чувствовали, какой ужас охватывает нас обоих. Это был единственный раз, когда мы открыто признали неизбежный факт. Майк умрет. И это случится скорее раньше, чем позже.

С той минуты я должен был оставаться сильным, хотя в душе я рыдал.

Моэл Фамау

Я на горе. На Моэл Фамау. Это самая высокая точка графства Флиндшир, в котором живу я и жил Майк.

Мы приезжали сюда побездельничать. Если свернешь с основной тропы, найдешь прекрасные места, где можно спрятаться. Мы зарывались в заросли, ждали, когда мимо будут проходить люди, и издавали странные птичьи трели, просто чтобы увидеть их смятение. А потом тихонько хихикали. Это уже не в детстве было. Честно говоря, это было не так давно. А когда мы переставали вести себя как дети, мы лазили по деревьям и искали золото. Майка восхищало валлийское золото, и он считал, что золото возможно найти и здесь, в окрестностях Моэл Фамау. Мы прочесывали ручьи в поисках кварца. Кварц – верный признак золота.

Я сижу под деревом в зеленой куртке Майка. Как всегда. Больше полутора лет я бываю здесь почти каждый день вне зависимости от погоды. Иногда разговариваю с Майком. Иногда просто сижу в тишине. В тех нечастых случаях, когда мне надо было уехать к Мэнди в Манчестер или еще куда-нибудь, я взял за правило приходить сюда перед отъездом, даже если это будет в шесть утра. Иногда я поднимаюсь сюда на пять минут, иногда на полчаса, иногда на несколько часов. Я приношу кофе, завтраки, обеды. Я побывал здесь на рассвете и на закате, утром, днем, вечером и ночью. И я сижу здесь, у дерева, на склоне горы. Иногда мимо места, где я тихонько сижу, проходят люди, но никогда меня не замечают, а я тогда вспоминаю, как мы с Майком изображали птичьи трели. И тихонько хихикаю.

Я на горе.

Потому что здесь развеяна большая часть праха Майка.

Майк очень хотел поехать на Мачу-Пикчу. Добраться туда было его мечтой. Когда он был болен, они с Лаурой смотрели передачу о Мачу-Пикчу по телевизору. Это была та редчайшая ситуация, когда он понимал, что существует что-то, чего он никогда не сделает, место, куда он никогда не попадет.

«Никогда нельзя знать, – сказала Лаура оптимистично. – Может, еще и получится». Но Майк знал, что не получится, и так и сказал. По крайней мере, не в этом физическом воплощении.

Майк не оставил никаких указаний о том, где он хочет, чтобы развеяли его прах, кроме Мачу-Пикчу. Я заказал маленькие урны, потому что знал, что есть и другие места, где он хотел бы быть. Но как семья, мы хотели, чтоб его прах был недалеко от нас, чтоб мы могли посещать это место. Несколько ближе, чем вершина Анд.

Моэл Фамау очевидно подходила больше всего.

Прошло несколько месяцев с похорон. Я забрал прах Майка у распорядителя похорон и некоторое время держал у себя дома, в свободной спальне, что само по себе странно. Мы дождались, пока мама вернется из Оксфорда, а потом собрались все вместе у вершины горы – мама, папа, Эдан, Мэнди и Крис с Джекобом и Меган, Лаура, друг Майка Али, Стори и я. Солнечные лучи пробивались сквозь листву деревьев, когда мы отошли от парковки. Я старался вспомнить лучшее место: место, где мы тусовались с Майком. Я знал, что надо свернуть с основной тропы и пройти по маленькой боковой тропинке примерно треть пути наверх. Мы с Майком пробирались по заросшим тропинкам, по которым никто не ходит. Я хорошо помнил, какой прекрасный вид на ущелье открывается оттуда. Я считал, что это место подойдет лучше всего. Мама и папа оба были уже не в лучшей форме, так что мы шли очень медленно. Мама к тому же находилась на ранней стадии деменции. Я держался рядом с ней, когда заметил тропинку, уходящую в сторону. Я сказал: «Думаю, здесь нам надо свернуть». Стори, Эдан, Джейкоб и Меган к тому времени успели нас обогнать и были, наверно, уже на полпути к вершине. Крис и Али вызвались сходить и привести их назад. Папа шел сзади нас с Лаурой и Мэнди, так что я повел маму по тропинке. Маме этого было достаточно, чтобы разволноваться. Она растерялась, стала спрашивать, куда делись все остальные, и была явно невысокого мнения о моих (сомнительных) организационных способностях.

«Подожди здесь, мама, – терпеливо сказал я. – Я все улажу».