Вдаль и вдаль ведут дороги. Путешествие двух братьев

Я, конечно, не рыдаю в голос, но это меня сильно тронуло. Эти первые слова: «В прошлый раз, когда мы…» Даже не упоминание трости Майка. Просто его слова. О нем и обо мне. О нас вместе. Как же я перешел от Мистера «Я Не Плачу» к тому, что мои слезы запечатлевает для потомков камера документалиста? Обычно, если меня захватывают эмоции, моя первая реакция – спрятаться где-нибудь в уголке. Точно не стоять посреди терминала перед толпой незнакомцев и сотрудников аэропорта.

Я старательно вытираю щеки, пытаюсь вернуть слезы в слезные каналы, залить обратно в себя. Хватит. Но я способен думать только о Майке. И… минуточку… Что надо сделать?

Я должен нарядиться Гэндальфом!

Мама прочла нам «Хоббита», когда мне было лет девять. Буднично. Не было такого чувства – «вы должны слушать эту книгу очень внимательно, потому что ее написал ваш прадедушка». Для нас, как и для нее, это была просто очередная книга, которую она сняла с книжной полки, хотя, думаю, она испытала при этом фамильную гордость, которую в свое время испытал и я, когда читал эту книгу Стори. Тогда же, в детстве, я смутно понял, что ее написал какой-то наш родственник, но мы точно относились к нему не с большим пиететом, чем к любому другому родственнику, так что этот факт меня мало занимал.

Другое дело – мой первый день в старшей школе. Мой учитель непонятно зачем поставил меня перед всем классом и представил как правнука человека, чью книгу мы будем проходить в этом году. «Хоббит». Я понятия не имел, зачем нам проходить книгу, которую написал какой-то мой родственник. Я даже не знал, что о ней вообще кто-то, кроме нас, слышал. И совершенно не мог понять, зачем меня надо выделять из всех и унижать перед целым классом незнакомцев. Зато я начал понимать, что эта книженция нечто большее, чем я думал раньше.

Будучи подростком, я впервые услышал об обществе толкинистов. Это общество существует более полувека и возникло из литературного фандома работ Толкина. Дж. Р. Р. Толкин сам стал первым председателем общества, а после его смерти этот титул перешел его дочери, Присцилле. Каждый год это общество собирается в Оскфорде на мероприятие, которое они называют «Оксонмут». «Оксон» от Оксфорда, где Толкин учился и преподавал. «Мут» – саксонское слово, означающее что-то вроде собрания. В целом «Оксонмут» был и остается собранием фанатов для обсуждения его многочисленных произведений, поглощения тонны пива и вина и тусовок в «Птичке с Младенцем[12]», где он сам любил выпить пинту-другую. В наше время общество посвящено также фильмам, но, когда я был подростком, все было только про книги.

Мама с папой стали брать меня и Мэнди (и Майка, когда он достаточно подрос) в Оксфорд на «Мут» каждый год, и мы останавливались в скромном домике Присцы в Саммертауне. Присца (как я называю свою двоюродную бабушку Присциллу) произносила перед собравшимися гостями ироничную речь, и они покатывались от смеха. А в воскресенье она устраивала у себя дома что-то вроде дня открытых дверей для новых членов общества. В мои обязанности обычно входило обслуживать гостей за барной стойкой (то есть выставленным около гаража складным столом, на который выставляли красное и белое вино). И конечно, когда никто не видел, я сам дегустировал все, до чего мог добраться!

В более старшем возрасте мы стали принимать больше участия и в вечерних мероприятиях. Я видел фанатов, ряженных в персонажей книг, их бои на мечах и все шалости жителей Средиземья. С каждым годом до меня все лучше доходило, каких масштабов достигает фандом. Видя этих людей, съезжающихся сюда со всего света, я стал понимать, как далеко, широко и глубоко простирается любовь к произведениям Толкина. Уверен, что если и существует книга, которую продали в большем количестве экземпляров, чем «Властелин Колец», то это Библия, и то, вероятно, потому, что отели не имеют обыкновения класть книгу Толкина в каждый номер. А может, и следовало бы.

Мы даже стали сами устраивать «Летние Муты» на нашей маленькой ферме в Уэльсе, и толкинисты приезжали провести с нами длинные июльские выходные. Они ставили палатки на поле, ходили собирать грибы, жгли костры и рассказывали истории. Еще они запускали фейерверки и устраивали костюмированные бои на мечах. Будучи подростком, я веселился от души. Моим любимым персонажем был, без сомнения, Арагорн. Так что я принимал участие в сражениях на мечах, а потом воровал у толкинистов пиво и вино и напивался с друзьями… Только не поймите неправильно, я не злостный алкогольный вор, я просто авантюрист!

Постоянные члены общества должны были выбрать прозвище из книг Толкина, под которым их знали остальные, и один старикан присвоил себе Гэндальфа. Он триумфально въезжал на мотоцикле с коляской, нагруженной фейерверками, и устраивал фантастическое зрелище на полях вокруг нашей фермы. А под конец бывал такой пиротехнический взрыв, что уши закладывало, пока сам он взвивался в воздух. Когда все уходили, я старательно соскребал остатки пороха, а потом с ликованием подносил к ним спичку.