Вдаль и вдаль ведут дороги. Путешествие двух братьев

Время в хосписе шло, и становилось все очевиднее, что «Номер 34» не приспособлен для его растущих потребностей. Специальный унитаз – это хорошо, но ковры на полу и планировка дома не были созданы для инвалидной коляски и подъемника. До хосписа Майк мог сидеть в саду и наблюдать, как перестраивают небольшой дом по соседству. Он шутил, что снимет этот дом, когда тот будет готов. И теперь мы стали понимать, что это шутливое предположение может неожиданно оказаться вполне реалистичным.

Я пообщался с человеком, который занимался перестройкой. Дом достался ему от родителей, и он собирался выставить его на рынок жилья. Я рассказал о ситуации с Майком, и он согласился сдать ему дом.

В этом доме, «Доме номер 1», было необходимо кое-что переделать, чтобы Майк мог туда переехать, и хозяин разрешил нам делать там все что нужно. Это было неплохо, ведь нам все равно было нужно время, чтобы научиться как следует пользоваться подъемником и аппаратами для кашля и дыхания. Майк тоже не был готов к переезду, хотя доказал, что врачи ошиблись, и прожил дольше отпущенного ему месяца. Учитывая, что передвигаться по дому он мог либо в своем инвалидном кресле, либо в подъемнике с маленькими колесами, нужно было проделать большую работу, чтобы на порогах между комнатами не осталось никаких неровностей. Мы убрали все ковры. Все полы должны были быть твердыми и гладкими, и еще надо было сделать душевую комнату.

Я связался со своим другом, строителем Диланом, который перекладывал мне крышу и кое-что ремонтировал в прежнем доме Майка за несколько лет до того. У Дилана фигура игрока в регби, черный пояс по какой-то борьбе, и выглядит он крутым мачо, но при этом добряк, каких поискать. Он тут же предложил сделать все возможное и невозможное, чтобы нам помочь, и мы приступили к работе над новым домом. Дилан сделал то, на что у меня не хватало времени, например, расширил подъездную дорожку, чтобы было достаточно пространства и Майк мог пересесть из машины в инвалидное кресло. Еще он пристроил к входной двери пандус.

Я часами выравнивал порог, выкладывал на маленьком крыльце плитку, чтобы инвалидная коляска практически скользила и ехала без всяких усилий, когда Майк приедет в свой новый дом. То же самое я сделал с каждым порогом в доме – я использовал крошечные клинышки и выравнивал каждую мельчайшую неровность плитки и пола, чтобы проезд из комнаты в комнату на коляске был максимально плавным. К тому же нам нужно было без усилий перевозить из комнаты в комнату подъемник, когда Майк будет на нем. Дилан помог построить душевую комнату, а я кропотливо выложил ее плиткой и залил цемент. Мы установили унитаз и душ, и я сделал порог между деревянным полом спальни и плиткой душевой комнаты идеально ровным.

Когда строительные работы были завершены, мы принялись за обустройство дома для Майка. Мы принесли его телевизор, его кровать и стул, повесили на стены его картины и распаковали его одежду. Все было идеально, все готово к переезду! Мы даже приготовили комнату для Эдана, чтобы он мог в любой момент приехать с ночевкой. Мы создали домашнюю атмосферу. Не сомневались, что он приедет до Рождества и мы отметим праздник здесь вместе с ним. И когда мы были уверены, что сможем достойно ухаживать за Майком, когда Майк был готов к жизни дома, мы заказали санитарную машину, и Майк уехал из хосписа. Он провел там три месяца, и в первые несколько недель нам сказали, что он проживет только месяц, что это паллиативная помощь. И вот, пожалуйста, он переезжал в новый дом. Был сентябрь, и до Рождества оставалось еще далеко.

Я держал Майка в курсе всех новостей о доме и показывал фотографии в процессе работы, пока он был в хосписе, но все равно, когда мы катили его по дорожке к дому и вкатили по пандусу к входной двери, это была непередаваемая, потрясающая минута. Но при этом и достаточно сложное мероприятие. Сначала надо было внести его аппарат для дыхания, потом целым и невредимым ввезти Майка, который практически был вынужден задержать дыхание, и уже в гостиной снова подключить аппарат. Но зато, когда все наладилось и он снова мог дышать, мы устроили ему поэтапный тур, показали его спальню и затем душевую комнату. Я обратил его внимание на все детали тонкой и многосложной работы, которую я проделал, чтобы его жизнь была проще.

«И что?» – спросил он насмешливо.

Майк вернулся.

Сердце тьмы?

Если вы посмотрите на карту юго-западной части Южного острова Новой Зеландии, вы не сможете отделаться от впечатления, что смотрите на побережье Норвегии. Название Фьордленд[36] взялось не зря. Несмотря на то, что это слово – недвусмысленная отсылка к скандинавскому слову «фьорд», сами новозеландцы не называют глубокие каналы, сформированные ледниками, «фьордами». Эти широкие водные пути с крутыми склонами, вызывающие в воображении образы баркасов викингов, выходящих в море, весел, скользящих по зеркальной воде под медленный ритм барабана из шкуры, или (для меня) воспоминания о Майке, ловящем рыбу со скалы, здесь известны как «звуки».