Вдаль и вдаль ведут дороги. Путешествие двух братьев

Эти уколы делаются в живот длинной иглой. А Майк, как я уже упоминал, очень боялся уколов. Я научился делать инъекции самостоятельно и делал почти всегда сам (иногда Лаура). Я старался менять место, куда вводил иглу, потому что иначе кожа затвердевает и инъекция делается болезненней. Майк так и не привык к уколам, так и не перестал покрываться холодным потом при одной мысли о них. Ну почему именно он? Это все равно что Майк заставил бы меня держать в руках паука каждый день.

В те минуты, когда Майк сидел спокойно, удобно устроенный в кресле, и смотрел телевизор, я выходил из дома с кофе и сигаретой и наблюдал за ним через окно его гостиной. Вскоре темные кольца от моей чашки с кофе образовали на подоконнике, куда я ее обычно ставил, диаграмму Венна[40]. Я курил и бездумно втыкал в игру Candy Crush, пока не замечал в доме какое-то шевеление, и тогда бросался внутрь, и спрашивал Майка, нужно ли ему что-то.

Конечно, в эти минуты можно было бы заниматься чем-то более продуктивным, например, учить иностранный язык. Чем-то другим, не Candy Crush. Через какое-то время у меня стали болеть большие пальцы, и Майк закатывал глаза, выражая свое отношение к моему ребячеству. Но в том смысл и заключался, что это было бессмысленно. Это стало для меня перезагрузкой. Просто минута-другая, когда я мог отключить свой перепуганный мозг.

Я все время варил Майку супы. Начал это делать, когда он был в хосписе, но в «Номере 1» перешел на новый кулинарный уровень. Я регулярно ходил в фермерский магазин неподалеку затариваться вкусными органическими продуктами, подходящими для людей с особыми диетическими потребностями. Майк и Лаура заказывали другие нужные с точки зрения вкуса и здоровья ингредиенты через интернет. Твердая пища была полностью исключена. Даже сухарики Farley’s, которые Майк привык есть на завтрак, измельчались и просеивались до однородной массы. Первое время я их просто размачивал, но потом любой твердый кусочек стал застревать у Майка в горле.

Супы я тоже растирал в однородное пюре, которое легко проглотить. Но его вкусовые рецепторы по-прежнему прекрасно работали, и ему нравилось, чтобы пища была вкусной и разнообразной. Когда я его кормил, я с волнением наблюдал за ним, боясь, что однажды он уже не сможет глотать. А когда я варил суп на кухне, я каждые две минуты заглядывал в гостиную и проверял его.

Раз в неделю приходила Клэр и делала ему массаж, а между ее приходами мы сами делали так, как она нас научила. В минуты отдыха я спрашивал Майка, не сделать ли ему массаж ног. Я снимал с его ног одеяло, стягивал тапочки и толстые походные носки, потом тонкие носки и наносил на ноги органическое кокосовое масло. Часто массаж приходилось прерывать, чтобы поправить его положение в кресле. Я срывался с места и бежал вымыть руки, прежде чем перейти к процедуре с подъемником и усадить его удобно, а потом продолжить.

Папа в основном бывал по утрам до моего прихода. Как правило, я сидел с Майком в дневное время, часто до девяти вечера, когда меня сменяла на ночь Лаура. Папа, приходя по утрам до меня, давал ей возможность пойти и немного поспать. Часто бывало, что я заходил и заставал рядом с Майком папу, нежно массирующего его руки. Такие сцены согревали меня и одновременно разбивали мне сердце.

Мы стали другой семьей. До болезни Майка мы редко обнимались и еще реже говорили, что любим друг друга. Если кто-то сказал бы что-то хоть отдаленно настолько пафосное, остальные просто посмеялись бы над ним. Насколько мы с Майком были близки с самого детства, но не обнимались и не выражали друг другу своих чувств. Но теперь все изменилось. Утром я входил, осторожно обвивал Майка руками и говорил, что люблю его, и то же самое делал каждый вечер, когда уходил.

Эдан, которому было одиннадцать, приходя навестить отца, делал то же самое. Мы обустроили в доме комнату специально для него, поставили там телевизор и игровую приставку. Он приходил, обнимал отца и рассказывал, как прошел его школьный день. Он такой прекрасный и чуткий мальчик! Он сидел с отцом, делал ему массаж рук или втирал ему в ноги кокосовое масло и смотрел с ним телевизор. Майк обожал сына и эти минуты с ним.