Вдаль, к звездам (2030)

- Вы думаете, это необходимо? Разве вы их ставили в известность, когда возникали трудности у навигаторов?

- Они готовятся к заселению нового мира, - произнес Арнхейм, его голос звучал холодно, почти угрожающе. - Они в полной мере осознают свою ответственность. Эти люди преодолели миллиарды километров. Они провели на корабле двадцать лет - в анабиозе и на вахте. У них появились дети... Право решать принадлежит им.

- Их жизнь станет адом. И я не смогу поручиться за их рассудок...

- Им грозят куда более серьезные потрясения, если мы объявим, что путешествие будет продолжаться вечно! Нет, они должны сделать выбор сами. Пусть проголосуют... Либо за риск и возможную катастрофу, либо за продолжение полета без всяких гарантий когда-нибудь закончить его.

- Гарантий у них не было с самого начала, - возразил Гарно, - только обещания, шанс на успех, расчеты космографов... Это касалось и двигателей.

Он отвернулся и вспомнил об Элизабет. И удивился, поймав себя на мысли, что Бернар, быть может, опять спит в гипнориуме.

- У вас трудная задача, - голос Арнхейма вывел его из задумчивости. Но вы - единственный, кто с ней справится. Вы всех проверяли, всех испытывали. Как они будут реагировать?..

- Не знаю, как они будут реагировать, - Гарно сделал несколько шагов и застыл около сверкавшего огоньками пульта компьютера, - но знаю точно, что они предпочтут.

На мгновение в рубке стало тихо. По экрану гравидетектора змеились зеленые стрелы - векторы полей тяготения.

- Я тоже знаю, - задумчиво сказал Арнхейм.

Гарно стоял в кормовой части корабля рядом с двигательным отсеком. Он был в галерее один, и стены в слабом свете звезд казались влажными. Мягкий пластик скрадывал шум шагов. За переборкой глухо ворчали двигатели. Прислушавшись, Гарно различил пощелкивание реле и гудение батарей. Техники Кустова готовились к усмирению громадных фотонных двигателей, которые двадцать лет - десять периодов анабиоза и десять периодов вахты - несли корабль вперед.

Скоро им, чтобы погасить упрямый поток фотонов, придется вскрыть двигатели. И возможно тогда адское пламя вырвется из силовых оков и в мгновение ока уничтожит корабль...

"Я должен им это сказать. Не позже сегодняшнего вечера. У меня в запасе всего три часа... Как объяснить? Сменить один ад на другой - вот и весь их выбор..."

Он повернулся и направился в обзорный зал корабля.

Зал освещало только огромное изображение планеты на выпуклом стереоэкране. Гарно уселся в самый дальний ряд кресел. В полумраке он угадывал знакомые силуэты друзей. Шушукались дети. Справа от него приглушенно засмеялась девушка, и его вдруг зазнобило.

На экране в лучах своего солнца сияла Цирцея, единственный спутник шестой планеты системы Винчи. Очертания континентов скрадывались белым кружевом облаков. К югу, над просторами океана Арнхейма, небо было чистым, и вода играла сине-зелеными отблесками. Гарно показалось, что он видит даже бесконечную полосу прибоя - песчаные пляжи, окаймленные темными чужими лесами.

"Что делать? - думал он. - Ведь никто не захочет уйти от этой планеты... Никто..."

Он вспомнил о двух праздничных днях после открытия Цирцеи. Тогда разбудили всех, кто лежал в анабиозе, и Арнхейм с Креше устроили грандиозный пир...

Гарно поднялся и торопливо вышел из зала.

Когда он вернулся к себе, Элизабет спала, хотя экран работал. Он хотел было выключить его, но в черной глубине возникла Цирцея, разделенная пополам границей дня и ночи. Там, где сейчас были сумерки, планета сверкала феерическими розово-зелеными огнями. Он уселся на кровать, не в силах сглотнуть застрявший в горле ком. Креше спокойно и обстоятельно объяснял, как расположены леса на экваториальном континенте.

- Черт подери!!! - не выдержал наконец Гарно. - Да он не имеет права!

- Поль?

Гарно вздрогнул и обернулся; рука, гневно рванувшаяся к выключателю, замерла. Элизабет смотрела на него с удивлением и тревогой.

- Ты не спишь?

Он снова ощутил противный озноб и наклонился к ней.

- Я проснулась, когда ты вошел, - ответила Элизабет, повернувшись к экрану. - Что на тебя накатило? Тебе обычно нравятся комментарии Креше.

"Комментарии, - подумал он. - Ну, конечно, это же комментарии, записанные несколько часов назад. Жизнь продолжается. Телестанцию никто не позаботился предупредить. Надо прервать передачу..."

Теплая рука жены неожиданно коснулась его плеча.

- Что-нибудь случилось?

Гарно промолчал, не отрывая взгляда от экрана.

- Что тебе сказал Арнхейм?

Гарно взглянул на часы корабельного времени, вмонтированные в изголовье кровати. До вечера условных суток корабля оставалось полтора часа. Арнхейм понял его состояние и дал небольшую отсрочку.

- Элизабет... Мне надо кое-что сказать тебе...

Он закрыл глаза - ему не хотелось видеть, как изменится сейчас ее лицо.

- Думаешь, тебя не поймут? - спросила Элизабет, выслушав его.

Он кивнул.