Вдали от дома

Я сказал, что, по нашим данным, все не так, и затем по ее трепету стало до неловкости понятно, что у тебя с ней какая-то близкая связь. Доротея пнула меня в лодыжку, и я мог лишь настаивать на правдивости своего утверждения. Она ушла в расстроенных чувствах, и нам оставалось только наполнить фургончик книгами. Я стоял на страже на улице, готовый объясняться с полицией.

Вместо этого вернулась миссус из соседнего дома, с красными глазами, сокрушенная – она несла чайник, молоко, печенье и чашки на подносе, который оставила на передней веранде. Тогда Нил и увидел ее, и оказалось, он встречался с ней раньше в Мельбурне, она была водителем «Редекса», а ты, боже правый, был штурманом.

Поскольку мы знали, что ты даже не умеешь водить, то были ошеломлены этим новым твоим амплуа. А затем удивились еще больше, узнав, что дерзкая миссус познакомилась с Нилом и Аделиной и благородным Мэдисоном. Увидев все эти связи, я подумал, что не повредит дать ей желаемое – твой адрес в Куомби-Даунз.

Теперь мои лодыжки посинели, и жена сообщила мне, что я старый дурачина, но сомневаюсь, что эта воздыхательница постучит в твою дверь.

Доротея крайне беспокоится о тебе, шлет тебе свою хмурую любовь. Я спас для тебя несколько «Океаний» из твоего хлипкого домика, вместе с виршами Э. Б. Патерсона, которые скажут больше, чем в моих силах, о том, как мы тоскуем по тебе.

Чтобы справиться с тоскою, написал ему письмо я.
С ним мы встретились в Лаклане, там в одной из деревень
Парень стриг тогда овец, и потому я на конверте
Вывел «Клэнси из Разлива» и отправил в тот же день.

И пришел ответ досрочно, прямо с утреннею почтой

(Словно накорябан пальцем, густо смазанным золой.)
Хоть написано неровно, приведу его дословно:
«Укатил ваш Клэнси в Квинсленд, не сказавши нам
                                                                       кудой».

Себастьян

17

В Бахус-Марше ночи стали жаркими. Пожарным было чем заняться. Близилось Рождество, сосновые ветки привязали к столбам веранды гостиницы «Судебная». В ней предлагался ланч со скидкой (стейк на кости за пять шиллингов), и я была рада, что меня избавили от задачи готовить для Коротышки и его «сподвижников». Именно в этом пабе, предположительно, у Коротышки родился план купить «Государственные уцененные шины».

От сделки попахивало Тэкером, Грином и Данстеном и всеми этими мясными мухами, которые слетелись на нашу жизнь. Если бы Коротышку предоставили самому себе, ему хватило бы дилерства с франшизой.

Синдикат заработал большие деньги на своей ставке, хотя действительная сумма выигрыша колебалась в соответствии с объемом выпитого пива, или луной, или приливами в Оушн-Гроув. Сол Грин похлопал меня по руке и сказал, что я беспокойный мышонок.

После этого я заткнулась и старалась изо всех сил, чтобы бизнес в Бахус-Марше пережил всю эту славу и удачу. Многие вечера я сидела в шоу-рум одна. Конечно, посетители не ожидали найти там женщину. Порой они меня и не видели. Просили продавца, я отвечала, что это я, и они глохли. Это оборачивалось трудностями для всех участников, но я мило улыбалась, начала носить юбки, и если мне удавалось втиснуть в их руку чашку чая, у них появлялось время понять, что я знала свое дело. Я никогда не спорила и не возражала. Никогда не говорила, что я, миссис Бобс, тоже победила в Испытании «Редекс». Девять раз из десяти я подкатывала автомобиль к дому потенциального покупателя «после чая, чтобы ваша миссус могла прикинуть, как ей размер». Порой дом был на картофельной ферме в Булленгаруке, тогда я брала с собой и детей. Я не была Коротышкой, но и недотепой не была. Мой муж оказался достаточно щедр, чтобы сказать так, и мне нравилась похвала. Мне также нравилась моя занятость, поскольку новые требования жизни отвлекли меня от неких разочарований. Мне было почти тридцать, и, конечно, медовый месяц закончился. Увы, чем более умелой я становилась, тем чаще и свободней отлучался мой муж.

Я никогда не думала, что жизнь окажется сказкой. Связанные вениками сосновые ветки завяли и потеряли свои иголки. Синдикат основал компанию с ограниченной имущественной ответственностью, чтобы купить сеть шинных магазинов с пятью точками сбыта в мельбурнских пригородах. Мистер Грин объяснил, что ипотека была «самофинансируемой», что бы то ни значило. Он только что сколотил состояние, когда Райзинг-Фаст[131] не смог победить во Флемингтоне, но меня он не убедил. Я ждала краха, который задерживался.

Но в конце концов, какого черта.