Вдали от дома

Вскоре они придут за пивом из моего холодильника, и мне придется открыть. Поэтому я сел за кухонный стол и попытался читать глупую книгу об опере. Когда раздались выстрелы с веранды Большого дома, я не принял их на свой счет, но когда возле моего автомобиля приземлился камень, я подпрыгнул. Затем над головой загрохотало. «Кирпич», – подумал я, но это могло быть что угодно. Потом раздался стук в дверь, такой слабый, царапающий, что у меня волосы на руках встали дыбом. Я загасил керосинку и взял фонарь. Задвижку было не открыть тихо, и я с шумом отодвинул ее и широко распахнул дверь, которая ударилась о стену. В луче фонаря стояла Сьюзи Шаттл. В чистой школьной одежде посреди ночи. Я подумал: «Она была в школе, оделась в лучшую одежду. Как хмуро ее лицо.

– Им нужен врач, – сказала она.

Мой фонарь обнаружил молодую пару с младенцем, левый глаз у него был закрыт и гноился. Одна сторона его лица покраснела и распухла от инфекции. Сьюзи не знала, что я уже израсходовал свои запасы бензина, когда возил ее родичей на охоту. Она не знала, что я боялся выезжать в такую погоду, боялся, что меня смоет и я утону.

– Малыш умрет, – сообщила она.

Я пригласил своих молчаливых посетителей за стол и приказал сесть. Отправив Сьюзи заваривать чай, я пошел по лужам с пустым кувшином из-под бензина, зная, конечно, что с кувшином мы никуда не доедем, но надеясь, что посреди счастливого празднования цель моего визита станет ясна. Обо мне говорили. Не стоит вспоминать что. Я ждал, пока Картер победит молодого джакару в костяшки[134], из-за чего рука у парня и так уже была вся синяя и помятая.

– Ты болван, – сказал он мне, когда получил свою победу, но дал мне ключ от замка на бензоколонке.

Затем я действовал, будто правда поеду в дальнюю больницу. Я посадил родителей и их младенца на заднее сиденье, а Сьюзи на переднее и убрал лист гофрированного железа, которым заменял отсутствующее ветровое стекло. Вода лилась по моим коленям, двигатель стрелял, дождь припустил снова, и я думал только о том, как подъехать к заправке на ферме.

Я провел там много часов со стариной Батареей, и, конечно, он счел весьма полезным научить меня работе генератора. Теперь я пробудил чудовище к жизни, обеспечив электричеством лампы, а затем и бензонасос. Я подумал: «Миссис Боббсик восхитится моими умениями». Вставил ключ в замок. Он не подошел. Я подумал: «Я спасен. Нет нужды топиться», – но услышал нарушенное дыхание младенца и сделался слугой иного страха – что убью его из-за своей неловкости.

Сьюзи Шаттл была со мной, когда мы вошли в Большой дом, и именно она набросилась на Картера, который замер с пивной бутылкой в нескольких дюймах от надутых губ.

– Ты что тут делаешь? – спросил он, и я удивился, что он обратился к Сьюзи.

– Ты дал нам не тот ключ, хозяин.

– Может, проблема в дырке, – произнес Картер, и я списал его тон на выпивку.

– Нам нужен правильный ключ, – сказал я.

До этого было много крика и свиста, но теперь наступило молчание. Я ожидал, что меня побьют, и поразился в разгар всего этого, что мне плевать.

– Прекрати, – сказала Сьюзи. – Нам нужен чертов ключ. Младенец погибнет.

Картер пытался схватить ее за коленку, но она отступила.

– Барри, – сказала она.

– Что?

– Где твоя миссус, Барри?

Было невероятно, что она говорит с ним так, не просто повышает голос, но фамильярно использует его имя, чего я никогда прежде не слышал. Она была моей сильной, умной ученицей, всего шестнадцати лет, но ее глаза горели, и она не боялась, и я понял, что Картер почему-то послушается ее.

– Ты немного злишься, – сказала она мягко, – но ты можешь спасти ребенка. Барри, прошу.

– Дело твое, – сказал он. Это был странный выбор слов, подумал я, для хозяина фермы, обращавшегося к девочке из лагеря. Он засунул руку в карман и заковылял по комнате к тому беспорядку, который называл своим кабинетом. Там он повозился с бюро, из которого наконец вынул единственный ключ на кольце, и покачал им перед моей удивительной ученицей.

– Но не воображай себе, девчушка.

– Спасибо, – сказала она.

– Понимаешь, о чем я?

– Да.

– Тебя ждет большое будущее, Сьюзи, – сказал он и выбросил ключ в ночь.

19

В безлунной темноте между больным младенцем и крошечной больничкой пролегала набухшая река Мардоварра, и ее коричневые границы пенились вниз по течению возле Двухмильного моста. Конечно, родители малыша должны рискнуть и пересечь его. И я тоже. Но у школьницы нет причин взбираться на конструкцию, которую может смыть в любой момент. Я сказал ей уходить, я заберу ее, когда вернусь.

«Пежо» пах влагой, и плесенью, и гниющей рогожей. Я вдохнул и включил первую передачу. Мои фары и глаза были полны дождя, но я все еще мог разглядеть светлую фигурку этой волевой девочки, бредущей по мосту спиной вперед, жестами показывающей мне, что она меня поведет. Мост всегда был временным, без перил, но конечно, моя стойкая ученица пережила много сезонов дождей и была знакома с подобными ситуациями. Я сказал себе: «Вилли, там всего пара дюймов воды. Не будь Южным Чудом».