Вдоль берега Стикса

— Ты совершенно уверен? — с явным недоверием поинтересовался Азраил. — Если нас шибанёт временем, второй попытки не будет.

— Если не уколоть, то и первой не будет. Ты не отвлекай, я и сам ошибусь. Лучше пока вот что скажи. Откуда ты всё знаешь?

— Что — всё?

— Про этот мир. Про историю города, про проклятье и всё прочее?

— Ах, это… Да как тебе сказать. Лет двести назад я в протоке Стикса, на обломках одного сожженного мира, встретил в корчме Люцифера.

— Врёшь! Самого сатану, в корчме?

— Ой, да прекрати. Сатана не такой уж редкий вид в Горьких водах. Да, опасная раса, да — непредсказуемая и в гневе вообще без тормозов. Но со многими из них вполне можно общаться, если следить за языком и соблюдать осторожность. Что такого-то?

— Так ты же говорил, они не пьют?

— Умный хозяин всегда припасёт под доской пару бутылок вина с Коцита.

— То есть, Люцифер…

— Легендарная личность, крупный специалист, в своём роде. Вспыльчивый невероятно. Не всесильный, как видишь. Нежелательно попадать в список его врагов, но и впустую бояться тоже не стоит. И да, до абсолютного большинства жителей божьих миров по обе стороны Стикса ему вообще дела нет.

— Это что же получается? Мы сейчас окажем ему обалдеть какую крупную услугу?

— Ты при нём только этого не ляпни, хорошо? Люцифер не из тех, кто любит оставаться в долгу. Отдавать свои долги любит ещё меньше, поэтому его кредиторы, как правило, долго не живут.

Алька закончил приготовления и уверенно повернул к себе тяжеленную руку сатаны с ярко-красной выпуклой веной на сгибе. Уже в последний момент, когда игла почти коснулась толстой шкуры, Азраил ухватил его за локоть.

— Я тут подумал насчёт услуги Люциферу. Ты представляешь, что начнётся, когда проклятье спадёт и вся эта шушера в коридорах придёт в себя? Здесь будет истинное пекло!

— Да плевать. Есть ли у нас иной выход?

— Нет.

— Кажется, это твои слова — брыкаться всегда надо до последнего?

Азраил оскалился.

— Подловил! Тогда чего ждёшь? Коли!

* * *

Лицо Феосфера понемногу розовело.

Вернее, фиолетовело, поскольку естественный цвет его кожи был на несколько тонов краснее человеческого, и теперь бледная розовость постепенно спадала. Происходило это медленно, пришлось поволноваться — сработал ли вообще метод?

Алька, держа руку пациента за запястье и не чувствуя пульса, бурчал, что затея была дурацкой. Укол хоть и действует быстро, но как он может сработать, если время вокруг сатаны постоянно откатывается назад?

Азраил наблюдал со стороны, не прикасаясь к телу, но высказывал при этом больший оптимизм. По его мнению, времени у лекарства было вполне достаточно. Глаз божий — не простой амулет, он сохранил часть высшего сознания. Это нельзя назвать самостоятельной личностью, но всё же зачатки логики. Глаз осознаёт, что на пользу хозяину, а что нет, поэтому не откатит в прошлое момент укола.

Феосфер розовел, но в себя не приходил. Что это значит и что делать дальше, Алька понятия не имел.

— Пульса не чувствую, дыхания тоже. Надо попробовать искусственное дыхание.

— Я бы не советовал. Оскорбление действием. Если он очнётся в этот момент, ты не успеешь даже объяснить, зачем полез целоваться.

— Да не надо с ним целоваться, что за дикость? Нужно уложить его на твёрдое и ритмично давить на грудину.

Азраил был недоволен, но спорить не стал. Вдвоём они кое-как стащили регента с постели на пол.

— Блин, до чего ж тяжелый. У них, у сатан, в роду все такие здоровенные?

— Считай, что нам повезло: это один из самых маленьких представителей их вида. Видел бы ты Люцифера!

— Не горю желанием. Если верить тебе, тот еще типчик. — Алька разодрал рубашку на груди сатаны и прикидывал пропорции тела, чтобы хоть примерно найти область сердца.

— Это правильно. Вообще, они с Люцифером не родные братья. Человеческое понятие родства плохо применимо к их расе. Феосфер по происхождению просатанос. Метис, полукровка. Поэтому комплекцией помельче, да и характером пошёл не в брата. Тот неглуп, яростен, зато прост. А этот — трусоватый, но чрезвычайно хитрый и расчётливый. Тихушник. Никогда не знаешь, что у него на уме.

— А ты и с ним тоже знаком? — Алька плюнул на расчёты и начал ритмично давить на грудину обеими руками.

— Ну так… Пару раз сталкивались, — Азраилу не хотелось конкретизировать. — И вот тут кроется очень большая проблема, которой я опасаюсь. Феосфер всегда боялся смерти, это у него вроде фобии. Он по этой причине и амулет себе выправил, редчайший в Стиксе. И тут вдруг такая заковыка…

— А в чём дело-то? — не прекращая толчков, спросил Алька.

— Подумай сам. Он столько раз умирал и воскресал, умирал и воскресал… Если хоть крохотная толика этих событий отложилась в его сознании, я бы не поручился за разум твоего пациента. Он и раньше-то, на мой взгляд, был далёк от идеала.

— Алкоголик-психопат. Умеешь ты вселить надежду. Может, мы вообще зря его…