Вдоль по памяти. Шрамы на памяти. Люди и звери моего детства. Бирюзовое небо детства (СИ)

После обсасывания костей от холодца, костный мозг из которых я выбивал в большую деревянную ложку и поедания ароматного подпеченного теста с горшков, в которых уже сварились голубцы, обедать мне не хотелось. Вторая половина дня проходила в нетерпеливом ожидании момента, когда предстояло нести к деду вечерю. Я ревниво наблюдал, как мама укладывает вечерю в хозяйственную сумку, чтобы положила все и в достаточном количестве. Не хотелось ударить лицом в грязь перед двоюродными братьями.

Уже было темно, когда с улицы раздавался условный свист. Схватив сумку, под напутственные слова мамы нести сумку бережно, не разбить горшочки и тарелки, я выскакивал на улицу. Там меня ждал Тавик. В санках он вез младшего брата Валерика. Они были сыновьями маминой сестры - тетки Раины. На коленях Валерика была такая же кирзовая сумка с вечерей.

До деда было чуть больше километра. Дойдя до Маркова моста и оставив Валерика в санках, мы разбегались и потом долго скользили на подошвах сапог по склону от моста. Катались, пока в санях не начинал хныкать от холода Валерик.

Дальнейший путь казался еще более коротким. Мы везли Валерика по очереди. Разбегались и выбрасывая санки вперед, кидали веревку на плечо Валерика. Санки долго скользили до полной остановки. А вот и двор деда.

Отряхнув в покосившемся коридорчике снег, мы заходили в комнату. Здоровались, поздравляли просто. Рождественских колядок, напевок ни я , ни Тавик не любили. Несмотря на хорошую память, я их не запоминал. Лично мне колядки с припевами, вся театральность, звон колокольчика отдавали притворством, порождали во мне какую-то неловкую стыдливость.

В комнате уже были первые гости. Спиной к печке на табуретке сидел двоюродный брат Боря Мищишин, сын старшего брата моей мамы. Дядя Володя погиб в сорок третьем, через год после рождения Бориса. На печке, поджав под себя ноги, сидела наша двоюродная сестра Таня Гавриш, дочь Веры, самой младшей дочери деда Михаська и бабы Явдохи. У Веры был тяжелый комбинированный порок сердца.Так сложилось,что мы называли ее по имени и на ты, хотя ее дочь Таня была младше меня всего на четыре года.

Бабушка раздевала Валерика, недоумевая, отчего у него такие холодные руки и ноги, заочно ругала тетку Раину. Она подсаживала его на высокую кровать, с которой Валерик быстро забирался на теплую печку к Тане. На ноги Валерику бабушка укладывала небольшую нагретую подушку.

Таким образом на вечере у деда были, как правило, пятеро внуков из семи. Мой старший брат Алеша учился в сорокском медучилище, а затем в черновицком медицинском институте. Лена, старшая сестра Бориса, училась в медицинском училище в Кишиневе. Из года в год на Рождество у них начиналась зимняя сессия. У второй младшей сестры мамы - Любы детей не было.

На улице сначала слышался дробный звук обиваемых от снега сапог, затем под скрип дверей в комнату заходили Люба с мужем Николаем Сербушка и Вера со своим мужем Иваном Гавриш. В комнате сразу становилось тесно. Дед усаживал гостей за стол. На лавку от стены усаживались взрослые. Боря, Тавик и я располагались на табуретках. Я был рад этому. На лавке сидеть было неловко, да и мои локти постоянно толкались об локти соседа. Малышам Тане и Валерику накрывали прямо на печке в первую очередь.

В это время бабушка раскладывала на столе свою и принесенную снедь. Во мне снова просыпалась ревность и я смотрел, все ли принесенное мной выложено на стол. Дед расставлял стаканы и разливал вино собственного изготовления. Вино было желто-розового цвета, ароматное, очень прозрачное. Мы знали, что дед производит это вино из светлых сортов винограда: кудерки и раиндора. В моем стакане вино едва закрывало дно.

Застольные поздравления произносили и слушали только взрослые. Мы же, внезапно проголодавшиеся, набрасывались на еду. Как с голодного края, шутили взрослые. Если холодец, голубцы и колбасу я предпочитал приготовленные моими родителями, то котлеты, приготовленные тетей Раиной казались мне самыми вкусными.

А когда наступала очередь сладкого, то я предпочитал вертуты с розовым вареньем, густо обсыпанные сахарной пудрой, редкое в то время кондитерское лакомство - бизе и желтые из тонкой кукурузной муки ноздреватые и хрустящие баранки, тоже присыпанные сахаром. Сладости всегда мастерски готовила Люба.

Засиживались допоздна. Таня и Валерик во сне мерно сопели на печи. Тавик оставался спать у Бори. Мне предлагали печь или кровать на выбор. Но я предпочитал спать дома. Домой шел вместе с Любой и дядей Колей. Если же они оставались на ночь у Гавришей, то я отправлялся домой один.

Сейчас может показаться странным, но в пятидесятые дети спокойно, без страха ходили по ночному селу. Взрослые же не боялись отпускать детей без сопровождения. Серьезных собак, как правило, держали на цепи. Свободно гуляли добрые, доверчивые псы, которые ежедневно встречали детей по дороге из школы.