Вдова

Квик ухватил большой кусок сыра.

— Мне больше повезло, чем тебе, — сказал он. — Я по крайней мере никогда не знал свою старуху.

Лон, смутившись, предпочла перевести разговор на другую тему.

— Будешь нырять сегодня?

— Я за этим и приехал.

— На какую глубину ты можешь опуститься?

— С баллонами? Метров на тридцать, а может, и на пятьдесят.

— Научишь меня?

— Твоя экипировка в машине.

Они взяли напрокат фургончик фирмы «Фольксваген». И пока Лон раздавала чаевые продавцам, Квик выбирал снаряжение для подводного плавания: ласты, маски, трубки, гарпуны. Это было второй его страстью помимо гонок. Пошли они все!.. Он все меньше понимал, зачем его держали в Париже. В первые недели он еще жил надеждой помериться силами с такими противниками, как Никки Лауда или же Фиттипалди. Вместо этого ему приходилось торчать в бистро Латинского квартала и заводить от нечего делать интрижки с тамошними красотками. Успех у них он имел, но такое времяпрепровождение казалось ему лишенным всякого смысла.

— Есть одна вещь, которую я не понимаю.

— О чем ты? — спросила Лон.

— Да так, в общем-то ни о чем, — помолчав, ответил Квик. — Все очень туманно… К черту! Пошли возьмем баллоны.

Он взял Лон за руку и повел к фургончику. Ни один из хиппи, покуривавших, растянувшись в тени пальм прямо на песке, даже глаз не поднял, чтобы посмотреть на них.

Глава 8

Злые языки утверждали, что она старше Арчи. На самом деле Урсула была на два года моложе, но в те дни, когда очень уставала, ее можно было принять за его мать. На службу к Найту она поступила пятьдесят три года назад. Оба упрямые и раздражительные, хозяин и служанка все время пререкались, но обойтись друг без друга не могли. Арчибальд постоянно по поводу и без повода отчитывал Урсулу, она же не могла удержаться от едких упреков в его адрес.

Найт просматривал утренние газеты, когда Урсула без стука вошла в столовую с флаконом, наполненным жидкостью, цвет которой колебался между желтым и каштановым.

— Можете радоваться! Тот же вес.

— Поставьте туда, куда нужно, — буркнул Арчибальд не поворачивая головы.

Ворча себе под нос, Урсула вышла. Лишь ей одной были известны странные причуды хозяина. Но со временем она к ним привыкла.

Вот уже полвека в ее обязанности входило каждое утро взвешивать фекалии и мочу Арчибальда Найта. То же самое Урсула проделывала с жидкой и твердой пищей, которую хозяин поглощал в течение дня. На этом церемониал не заканчивался. В ванной хозяина дома, за вращающимся зеркалом, находился вход в огромную комнату, где поддерживалась постоянная температура — ноль градусов. Там на металлических стеллажах стояло рядами в хронологическом порядке, как свидетельствовали этикетки, более восемнадцати тысяч сосудов. Каждый сосуд содержал экскременты Арчибальда начиная с 11 марта 1925 года.

В самых старых из них сохранилась лишь сероватая пыль, которая давала почтенному старцу пищу для размышлений о бесцельности и суетности вещей в этом мире. Начиная собирать эту странную коллекцию из чисто экономических соображений, он был ошеломлен разницей в результатах между количеством поглощенных и воспроизводимых организмом веществ. Иногда испражнений было больше, чем он проглатывал, в другие же дни — наоборот. Но в любом случае Арчи испытывал чувство чудовищного дискомфорта, шокированный загадочной логикой обмена веществ, в которую ему никак не удавалось проникнуть. Ибо, в конечном счете, содержимое этих пузыречков было не чем иным, как законсервированным Арчибальдом Найтом, являясь без его согласия уплаченной данью жизни, чтобы она продолжалась. И эта загадка оставалась нераскрытой: двести граммов испарялись (куда же?), триста граммов появлялись (почему?). Граммы, которые были им самим, составляли его субстанцию!

Урсула вернулась в комнату.

— Сегодня вечером вы имеете право на 722 грамма вместе с минеральной водой. Ваше счастье, — добавила она, — что за столом не будет этих развратниц, которых вы так часто приглашаете.

— О ком это вы?

— Об этой женщине и ее подружке! Или вы думаете, что я не читаю газет?

— Заткнитесь и убирайтесь на кухню.

— Вот уж нет! Она приносит только несчастье. Всякий раз, когда она приближала к себе мужчину, тот умирал. Это случится и с вами, если будете продолжать с ней встречаться.

— Вон отсюда, старая мерзавка! — фыркнул Арчибальд.

Урсула хлопнула дверью, но спустя секунду опять ее открыла и просунула голову в щель.

— В библиотеке вас ждет посетитель. Гастон мне только что сказал. — И Урсула так снова хлопнула дверью, словно минуту назад не жаловалась на упадок сил. Арчибальд поднялся с кресла, сбросил халат и натянул домашнюю куртку. Он согласился принять Джона Робинсона. Он знал, что финансовый мозг республиканцев пришел просить денег!