Вдова

– Больше даже не приближайтесь к этому делу, Зальмонд. Они понимают, что вы-то на нем зациклиться, как я, не могли, так что в следующий раз такими благодушными не будут. Пусть лучше его расследует новая бригада.

– Ясно, – коротко отозвалась Зара.

«Похоже, с ней рядом кто-то из начальства», – понял Спаркс.

– Перезвоните мне, как сможете говорить, – попросил он.

Глава 30

Четверг, 16 сентября 2008 года

Мать

Доун предприняла еще одну попытку. Она купила себе дорогой пиджак, надела туфли на высоких каблуках и новые колготки с юбкой. Редактор устроил из ее появления целую шумиху, встретил Доун у лифта и провел через отдел новостей перед всеми журналистами. Все они улыбались и приветственно кивали ей, не отходя от своих компьютеров, а тот мужчина, что каждый день присутствовал в суде, мигом отложил телефон и подошел к ней пожать руку.

Секретарша – невероятно шикарная женщина с прической и макияжем, точно из журнала мод, проводила их в святая святых – кабинет редактора и осведомилась, не желает ли Доун чая или кофе.

– Чай, пожалуйста. Без сахара.

Вскоре прибыл поднос с чаем, и на этом светские беседы кончились. Редактор был очень занятой человек.

– Ну а теперь, Доун, обсудим нашу совместную кампанию по привлечению Тейлора к правосудию. Чтобы ее запустить, нам понадобится большое интервью с вами. И некий новый ракурс.

Доун Эллиот прекрасно поняла, чего хочет от нее редактор. Почти два года неустанного внимания прессы ее неплохо подковали и закалили. Новый ракурс означал и больше места на первой полосе, и перепечатки в других газетах, и интервью в утренних информационно-развлекательных программах ТВ и в прямом эфире на Radio 5 Live, и участие в «Женском часе» на Radio 4, и статьи во всевозможных журналах. Это было так же ясно и неотвратимо, «как смена дня и ночи». Все это выматывало, конечно, до предела, однако ей необходимо было все это делать, потому что практически каждый день Доун встречала с уверенностью, прочно сидящей где-то глубоко внутри, что ее крошка еще жива. В остальные дни она на это просто уповала.

Но сейчас, сидя в редакции на небесно-голубом пуфике, который кажется странной попыткой дизайнера оживить пространство, – успокоенная свежестью хорошо кондиционируемого кабинета, Доун также понимала и то, что в этой газете хотят, чтобы она впервые публично заявила, будто Белла убита. Должен был получиться, по словам редактора, «совершенно потрясный материал», который как раз и требуется, чтобы призвать Тейлора к ответу.

– Но я не собираюсь говорить, что Белла мертва, Марк, – возразила Доун. – Поскольку это не так.

Марк Перри кивнул, и на лице его мигом застыла маска сочувствия. Он решил осторожно надавить:

– Послушайте, я вас полностью понимаю, Доун, но согласитесь, трудно кого-то обвинять в убийстве, когда утверждаешь, что его жертва жива. Я представляю, как это тяжело признать, но ведь полиция уверена, что Беллы уже нет. Разве не так?

– Боб Спаркс так не считает, – отозвалась она.

– Считает, Доун. Все так считают.

В наступившем молчании Доун мучительно пыталась разрешить дилемму: пойти на поводу у газеты или же действовать в одиночку. Утром она уже успела поговорить с бесплатным консультантом по PR-кампаниям, и тот предупредил, что ее наверняка поставят перед «выбором Софи»[27].

– Стоит вам сказать во всеуслышание, что Белла мертва, – и обратного пути уже не будет. А тогда вы рискуете тем, что поиски девочки тут же прекратятся.

Этого никак нельзя было допустить.

– Думаю, нам лучше оставить этот вопрос открытым, – произнесла Доун. – Почему бы нам не продолжать по-прежнему обвинять его в похищении? Потому что, когда я все-таки ее найду, вам вряд ли захочется оказаться той газетой, что объявила ее мертвой. Ведь все тогда станут говорить, что именно вы остановили ее поиски.

Перри молча прошел к своему рабочему столу, взял с него один из отпечатанных листов формата А3 и, переместив поднос на свободный куб, положил бумагу на столик перед Доун. Это был макет передней полосы The Herald – один из нескольких возможных вариантов горячего эксклюзива. Текста на полосе никакого не было. Только семь слов, отчаянно взывающих: «Вот он, тот человек, что выкрал Беллу!» – и фотография Глена Тейлора.

Перри, конечно, больше пришелся бы по вкусу заголовок «Убийца!», – но ничего, думал он, настанет однажды и его черед, когда этого ублюдка наконец припрут к стене.

– И как оно вам? – спросил он Доун.

Та взяла в руки лист и, точно въедливый профи, стала внимательно его изучать.