Вдова из Последнего утеса

«Нам обоим не перед кем оправдываться».

Дурацкая мысль не давала покоя. Тодд изо всех сил пытался сосредоточиться на деле. В конце концов, его свобода зависела от этого, а то и жизнь. Но никак из головы не шло…

То, как она смотрела на него. Ее глаза.

Не перед кем.

Ее стремительно розовеющие щеки.

И вдруг показалось тогда — ее не пугают не только сплетни, но даже если бы сплетни стали правдой. Если бы Тодд действительно попытался…

Но дело, скорее всего, не в этом. Не в нем самом. И Говард из Летних садов прав, колыбельная действительно заставляет привязываться друг к другу. Это не влечение как мужчины и женщины, это просто доверие, почти братские связи, семейные. И со временем рассеется без следа…

И Кейлен просто нужно немного тепла. Защиты. Заботы.

А что нужно ему самому?

Что-то совсем не братской любви ему нужно.

Но даже думать об этом сейчас неуместно. Не сейчас. Точно не сейчас.

Лучше заняться делом.

Не подвести ее. Не оставить наедине с братом, который готов запереть и выпускать.

Собрать людей, тех, кто ездил с ним тогда в трактир. Пусть расскажут все, что видели сами. Попытаться выяснить, не уезжал ли Оттер из замка, и если уезжал, то когда и насколько. Каким образом он узнал о приезде Говарда.

Времени на это, конечно, катастрофически нет. Но все, что возможно…

И интересная подробность вдруг всплывает. Оттер и Уддгер, тот самый, который пытался сбросить Кейлен с башни… их видели вместе не раз. Конечно, никто не придавал значения раньше. Они резались в кости или вместе пили, в этом ничего странного нет. Но если за этим стоит что-то большее? Сговор. Причем сговор идущий корнями куда-то дальше, даже не к Говарду. И разобравшись в этом, кто знает, может быть удастся разобраться в том, что действительно произошло.

И надо бы самому этого Оттера хорошенько прижать, пусть расскажет.

Но сейчас совсем мало времени до суда… Впрочем, прямо сейчас Тодду и не нужно раскрутить весь узел. Ему нужно только заставить сомневаться. Доказать, что однозначно его вину невозможно признать. С остальным он разберется потом.

И полдень уже почти…

Большой зал Утеса. И Кейлен с братом спорят у большого кресла лорда на возвышении.

— Ты не имеешь право судить его! — Говард, кажется, не дает ей сесть. — У тебя к нему личный интерес! Что если ты с ним в сговоре?

— А кто здесь имеет право? — Кейлен смотрит на него снизу вверх, чуть прищурившись, сурово. — Ты? Не здесь, не в Последнем утесе. У тебя нет прав хоть как-то распоряжаться. Еще какое-то право указывать мне могло бы быть у отца, потому что он мой отец и лорд. А ты — нет! Как бы ты не хотел, у тебя нет здесь власти.

— У тебя тоже нет прав сейчас! — Говард даже краснеет от злости. — Как мать наследника, может быть, ты могла бы на что-то рассчитывать! Но ты еще никого не родила!

— Тогда кто? — Кейлен смотрела на него холодно. — Король? Хочешь обратиться к королю? Мы соберемся и поедем туда все вместе. Только не боишься ли ты, что Тодд решит воспользоваться случаем и сам заявит свои права?

— У него нет никаких прав!

— Ты не все знаешь!

— А ты? Что, он уже что-то рассказал тебе? И ты веришь?

Кейлен вдруг ухмыляется качая головой.

— Ты не все знаешь, брат.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь?!

И надо бы это прекращать.

— Да, сэр Говард, давайте обратимся к королю! — сказал Тодд, подходя ближе. Того аж передернуло. — Ну, или давайте попробуем разобраться сами и прийти к компромиссу.

Люди уже начали собираться.

Тодд подал знак своим, чтобы заходили, садились на скамьи по местам.

— К компромиссу? — удивился Говард, наблюдая за людьми. — Так ты признаешь свою вину и хочешь договориться?

— А вы признаете, сэр Говард? Вы так опрометчиво связались с Оттером. Он сам пришел к вам? А знаете, что его постоянно видели с другим? С Уддгером. С тем самым, что пытался леди Кейлен сбросить с башни. Я даже допускаю, сэр Говард, что вы не виноваты и просто поверили ему. Но правду вам стоит знать.

Говард побледнел. Позеленел даже.

Кейлен уверено уселась в кресло, сложив руки. Показывая всем своим видом, что готова слушать.

Сам Тодд не так уж много успел раскопать, но еще с утра делом занялся Хакон, и он раскопал чуть больше. Они собрали всех, кого могли собрать.

И Оттер уже не выглядел таким уверенным.

Он рассказал, как ездили в трактир, и как Тодд выходил разговаривать с каким-то людьми. И Оттер слышал случайно… Подслушивал? Да нет, что вы! Просто оказался рядом. И слышал, как Тодд обещал заплатить, если Элмер умрет.

Но ведь Оттер знает, что Тодд приносил клятву? Каким образом ему удалось спланировать покушение и выжить?

Все дело в формулировках. Не обязательно говорить прямо, можно лишь намекнуть. Клятва ограничивает только действия, но не тайные желания. А если желания не высказаны…

Но как тогда Оттер понял, что Тодд хотел именно того, чего хотел? По намекам? И по намекам его сейчас судят?

И где были остальные? Как это вышло, то слышал только Оттер, ведь Тодд все время был на виду.

И остальным тоже было что рассказать. Но как-то во всех этих рассказах не нашлось того момента, где Тодд был один достаточно долго, чтобы успеть договориться с кем-то. Они даже не оставались там на ночь, вернулись вечером. И как же так?

И как вышло, что сэр Говард первый, кто узнал об этом? Не леди Кейлен даже, а он? По сути посторонний человек на Последнем утесе? Оттер не знал, кто еще замешен и боялся рисковать? А постороннему человеку, которого видит впервые, он вдруг сразу доверился?

А ведь Оттер уезжал из замка, и так вышло, что встретил людей сэра Говарда там. Случайно?

Все это очень интересно, но вопросов оставляет больше, чем ответов.

Сомнительно. Причем сомнительно в этой истории практически все.

А Уддгер? Что Уддгер? Ну, играли в кости несколько раз. С кем только Оттер не играл.

И что до покушения на леди Кейлен… так это разве не Мейзи, любовница Тодда, болтала, что как было бы удачно, если бы Кейлен отправилась вслед за мужем? И с башни бы ее сбросить, а потом сказать, что это она так от отчаянья. И Тодд решил воспользоваться, но чуть иначе?

«У него еще и любовница!» — хмыкнул Говард.

Тодд только скрипнуть зубами мог.

Но ни у одной из сторон нет доказательств настолько веских, чтобы согласились сразу и все. Потому что Тодд свой, его знают, а этот… С чего бы вдруг верить Говарду?

Кейлен сидит напряженно и прямо.

— Ты хочешь его отпустить? — Говард зло раздувал ноздри. — Как можно быть столь наивной?

— Разве ты сам не слышал все то же, что слышала я? Все твои доказательства, это слова одного человека, у которого, может быть, свои счеты и свои интересы. Ты же видишь, нет никаких разумных подтверждений.

— Я поручу своим людям следить за ним.

— В моем замке?

Говард темнеет лицом.

— Это пока еще не твой замок.

— Но уж точно не твой. Ни сейчас, ни потом. Ты только гость здесь.

И темнеет еще больше…

И вот где-то тут далекий топот и открываются двери, и в зал вбегают люди. Запыхавшиеся. Взволнованные. Двое из охраны, и двое, судя по всему, только что приехавшие чужаки.

— Мессир! — охрана без раздумий бежит к Тодду. — Вы должны знать!

И вот это так очевидно все расставляет по местам. Для простых людей нет сомнений — кто командует в замке. Хозяин один.

— Мессир! — один из приехавших тоже подходит ближе, окидывает взглядом зал. Вряд ли он хорошо понимает, что происходит здесь, но он понимает главное. — Там трупы у Моста. И они… они… люди так не поступают! Это чудовищно. Думаю, это предупреждение нам.

* * *

Кейлен вскочила с места.

Подбежала так быстро, как только могла. Чуть голова закружилась.

— Что произошло? — спросила она.

— Ваша милость… — тот приехавший солдат смотрел на нее с сомнением. Стоили ли пугать? — Там трупы. У Моста, у самой границы, но на нашей стороне. Кто они, боюсь, я не смогу сказать… мужчины. С них содрали кожу и повесили за ноги на деревьях.

Тошнота подступает.

Кейлен смотрит на Тодда, тот очень серьезно смотрит на нее, так, словно готов поймать, если Кейлен решит упасть в обморок.

— Что это значит? — Говард подходит ближе.

— Думаю, это какой-то знак. Что-то произошло, — солдат совсем бледный, капельки пота блестят на лбу, он наверно ехал, торопился…

— Никогда не слышал о таком, — говорит Тодд. — Никогда не слышал, чтобы тролли так поступали.

— А кто тогда? — в голосе Говарда что-то истерическое. — Или у вас люди так развлекаются?

— Может и люди, — тихо говорит Тодд. — Но хотят свалить на троллей. Ведь не случайно их оставили у Моста. Не то, чтобы я не верил, но все это очень странно… Как их нашли?

— Так вот… — солдат вытирает пятерней лицо. — Как вы и велели, мессир, мы шли по следу от дома Манаса. Там следы к ручью вышли, и дальше нам толком проследить не удалось. Мы и вверх, и вниз по течению ходили, но после ручья никаких следов не нашли. И потом решили к Мосту, может там чего найдется. И нашлось…

Даже передергивает. У него ноздри раздуются, он сглатывает, скрипит зубами.

Нашлось, но совсем не то, что искали.

Спокойно… Нужно успокоиться. Дышать. Ударяться в панику точно не стоит.

Кейлен изо всех сил пыталась взять себя в руки.

— Давно они там, как по-твоему? — спросил Тодд.

Солдат замотал головой.

— Такое чувство, что специально для нас. Совсем свежие, кровь еще…

Вздохнул судорожно.

Тодд кивнул.

Вся эта картина так и стояла перед глазами. Безумно как-то… И словно из старых сказок. Кейлен ведь слышала… в сказках, да. Но вот именно так. Когда великаны ловили людей и… или не людей даже? Снежные великаны севера… Нянька в детстве эти сказки рассказывала. Долгая война между великанами и горными троллями. В незапамятные времена. А люди были с троллями заодно… вот, может быть, даже местные люди.

— Что за Манас? — спросил Говард. — Что там за история?

— Говард! — Кейлен сама вздрогнула от этой мысли. — А помнишь нам нянька рассказывала сказки об Альваре Златоглавом? Помнишь? Как он заключил с троллями договор, но его людей поймали на границе… и вот так…

— Сказки? — Говард хотел было усмехнуться, но внезапно замер. — Подожди… Их поймали и убили тролли, за нарушение границ.

— Нет, Говард! Их убили снежные великаны с севера! Ты разве не помнишь?

Говард нахмурился.

— Тролли хотели свалить на великанов, потому что там у них была с великанами война… Кейт… — он вздохнул горестно, чуть раздраженно даже. — Здесь нет никаких великанов, и это только старые сказки, ничего больше.

— Ётуны? — а вот Тодд смотрел на нее заинтересованно. — Прежде чем дом Манаса сгорел — поднялась снежная буря, такая, что люди на улицу не высовывались. Думаю, это магия. Но не троллья магия точно.

Что делать, когда старые сказки вдруг становятся реальностью.

— Так ётуны на самом деле существуют? — сердце почти замирало. Так не бывает.

— Не знаю, ваша милость, — сказал Тодд. — Но сейчас я готов поверить почти во что угодно.

— Да что у вас тут происходит? — Говард даже слегка вытянулся, не понимая, злиться ему или смеяться над дурацкими шутками.

— Пока не знаю, — сказал Тодд серьезно. — Поедем, посмотрим?

Говарда передернуло.

— Туда? — побледнел даже.

— Если такое творится, то отсидеться в замке точно не выйдет.

— Сейчас?

— Нет… — Тодд потер подбородок. — Сейчас до темноты нам уже не успеть, а ночью… думаю не стоит. Завтра на рассвете.

Говард смотрел на него, тяжело дыша, соображая…

Они уедут оба, а кто останется здесь? Кейлен страшно стало. Слишком непонятно все это. Элмер не вернулся. А если такое произойдет снова? Что с ней будет?

— Когда вы вернетесь? — осторожно спросила она. Голос невольно дрогнул.

«Вы же вернетесь, правда?» Но так она не скажет. Не Говарду. Не станет показывать, что боится. Удивительно, она может сказать такое Тодду, но не может Говарду.

— Думаю, мы заночуем там, ваша милость, — сказал Тодд. — А на следующий день вернемся. Не волнуйтесь. Завтра к вечеру, думаю, Аурик снова будет здесь. По крайней мере, вы не останетесь одна надолго. Все будет хорошо.

И так вдруг хочется всхлипнуть, поплакать у него на плече. Чтобы он обнял ее и вот так: «Все будет хорошо» — тихо говорил. Она бы поверила. Хоть немного.

И он так смотрит на нее, словно понимает все страхи, которые сейчас мечутся внутри.

— А этот Аурик? — сказал Говард. — Это не может быть его рук дело? У него тоже свои интересы. Женить своего сына, этого вот, кудрявенького, на Кейлен и получить Последний утес? Если это ловушка? Мы приедем туда, а там…

— Не думаю, что его. Как-то уж слишком. Вы можете не ехать, сэр Говард, — Тодд даже чуть заметно ухмыльнулся. — Думаю, леди Кейлен даже будет спокойнее, если кто-то останется здесь. А я поеду и разберусь.

Говард заскрипел зубами. Он бы и готов, но такие предложения злят его. Очень уж не любит выпускать инициативу из рук.

— Вам я тоже не доверяю, сэр Тодд, — холодно сказал он. — Предпочитаю видеть все своими глазами. Кто знает, может это только игра, может, там и нет ничего. Вы подговорили своих людей… Я поеду.

Тодд кивнул.

— Как пожелаете.

Хотелось сбежать от всего этого и спрятаться.

Кейлен бы сбежала, если б могла.

За что ей все это? Так, что даже сердце болит. И внутри словно все сворачивается узлом, ноет. Плакать хочется. Беспомощность и безысходность. Тролли там или снежные великаны — что люди смогут сделать с этим? Что ей делать?

Весь вечер она провела у себя. Взяла книгу про троллей, ту, которая Альберика, с картинками. Сидела, читала. Это хоть как-то помогало отвлечься. До самой ночи уснуть никак не выходило.

А ночью… чуть за полночь… в дверь тихо постучали.

И как-то екнуло сердце. Даже не тревожно, скорее радостно. Кейлен даже сама не сразу поняла отчего.

Побежала открывать.

За дверью стоял Тодд.

— Я увидел у вас свет, ваша милость… — тихо сказал он, и ей вдруг показалось, что смущение в его голосе. — Простите, наверно не стоило… Завтра мы уедем до рассвета еще, так что не увидимся. Я просто хотел сказать… — и замялся, и тут смутился уже совершенно явно. — Все будет хорошо, ваша милость. Не волнуйтесь. Аурик приедет. А до его приезда, если что, пока Хакон остается в замке, вы его знаете, и он знает что делать. Даже если мы задержимся на пару дней, вы не волнуйтесь, такое бывает.

— Задержитесь?

— Ну, мало ли… — Тодд пожал плечами. — Найдем какие-то следы, кого-то встретим и решим, что нужно задержаться. Не волнуйтесь.

Кейлен стояла и понимала, что слезы вдруг к горлу подкатывают. Как тут не волноваться? Элмер тоже уехал и обещал вернуться, она и подумать не могла. А если снова? Что делать?

— Вы, главное, возвращайтесь, — тихо сказала она.

Всхлипнула.

— Все будет хорошо, ваша милость.

Он чуть улыбнулся и даже немного качнулся вперед, словно собираясь ее обнять. Но не обнял. Просто смотрел. Молчал. Наверно, сказал все, что хотел сказать…

Обернулся через плечо.

— Ну… — как-то неуверенно сказал он. — Я… — и губы облизал.

— Вам пора?

— Да, — с готовностью согласился он. — Пора идти, завтра вставать рано. И вам тоже бы… — вздохнул, не договорил. Поджал губы.

Но не ушел. Даже не шевельнулся.

Он ведь не просто так пришел. То есть просто… но не только для того, чтобы попросить Кейлен не волноваться.

Но и решиться никак не может.

Это так очевидно, что даже пойти смешно. И он смущается, как мальчишка. Словно для него все это в первый раз… Такой здоровенный суровый мужик, командир гарнизона. Но все, что он чувствует, так ясно читается на его лице, все видно насквозь.

Тогда Кейлен сама шагнула вперед, уткнувшись носом ему в плечо.

— Возвращайся, — шепнула едва слышно. — А то мне одной страшно.

Она ведь ничего такого не делает.

Он замер, даже дышать перестал. Долго стоял так напряженно вытянувшись. Потом осторожно обнял ее за плечи.

— Все будет хорошо, Кейлен. Мы как-нибудь справимся. Все будет хорошо.

Она всхлипнула. И снова. И вдруг разрыдалась. Громко, отчаянно. Все слезы, которые так долго пыталась сдержать, все страхи — вдруг хлынули наружу.

Тодд стоял, обнимая ее за плечи, гладя по полосам. Молчал. Ничего не говорил. Да это и не нужно было. Иногда нужно лишь, чтобы кто-то был рядом.

И когда Кейлен наконец выплакалась и принялась утирать слезы, он быстро, словно украдкой, коснулся губами ее лба… теплыми, сухими.

— Ничего не бойся, — и улыбнулся.

Отпустил, сделал шаг назад.

Отпускать его было тяжело до боли.

Но ведь ничего… В этом совсем ничего… она плакала, он попытался ее успокоить. Только и всего.

В его глазах тепло.

Только возвращайся!