Вдова Клико. Первая леди шампанского

«Эта победа подтверждает, что я превосхожу других генералов, – пишет Наполеон. – Мне суждено судьбой добиться великих свершений».

«Прощай, жена моя, мука, надежда, душа и радость моей жизни, та, кого я люблю и боюсь, кто пробуждает во мне вулканические эмоции, яростные, как раскаты грома».

Из письма Наполеона к Жозефине

Лоди, Италия, 1796 г. Генерал Наполеон Бонапарт перечитывает последние строки своего письма и дует на чернила, чтобы быстрее сохли. В его груди бурлит злость. После приезда в Италию, в перерывах между сражениями он писал Жозефине письмо за письмом, но не получил от нее ни одного в ответ, и это еще сильнее разжигало его страсть и тоску. Он вспоминает ее запах, тропический аромат ее родного острова Мартиника, экзотический и редкий. Ее чувственный аромат вызывает у него учащенное сердцебиение. В последнем письме перед своим возвращением он умоляет ее не принимать ванну, чтобы он мог ощущать аромат ее тела, когда она обхватит его смуглыми ногами, дразня теплом своего черного леса. Жозефина обладает многими достоинствами, но именно феромоны делают ее неотразимой для Наполеона. Она пленила его своим запахом.

Но все же ему пришлось расстаться с ней через два дня после их свадьбы. Директория, высший орган государственной власти, правивший Францией после казни Людовика XVI, направил Наполеона в Италию на второстепенный театр боевых действий, тогда как главные сражения происходят на территории немецких земель. Очевидно, Директория не считает двадцатишестилетнего генерала опытным военачальником. Поэтому Наполеону предстоит доказать им, что они ошибались, но без советов Жозефины его мысли разбегаются, словно мыши на поле.

В Париже гуляют сплетни, что связи Жозефины в светских и политических кругах идут через постель с новоиспеченными влиятельными персонами. Наполеона это не волнует. Жозефина принадлежит теперь ему и ставит своей целью помочь ему выдвинуться в первые ряды. Как она добивается этого – ее дело, возможно, ее загадочная полуулыбка заставляет мужчин выполнять ее просьбы. Но почему она не пишет? Без Жозефины его планы сражений выглядят словно детские каракули. При дальнейшем промедлении не будет ни битв, ни побед над отступающим противником. Его армия разбежится, а сам он станет всеобщим посмешищем.

Тощий, долговязый человек словно тень проскальзывает в его палатку и встает перед ним. Впрочем, сомнительно, можно ли его назвать человеком. На его ужасающие увечья невозможно смотреть. Он изуродован так, словно на нем взорвалось пушечное ядро, кожа превратилась в спекшуюся красную массу такого же цвета, как и его красный мундир с перевернутой пентаграммой, униформа, отличающаяся как от синих мундиров национальной гвардии, так и от белых мундиров старой королевской гвардии. Но невыносимей всего для Наполеона зловонный запах этого Красного человека, запах гниения и смерти, словно от коровьей туши с ползающими по ней червями.

Наполеон с большим усилием подавляет рвотный рефлекс. Он отказывается проявлять слабость и направляет сердитый взор на Красного человека, который выше него на голову.

– Кто позволил тебе входить сюда?

– Я твой новый наставник, – отвечает Красный человек глухим замогильным голосом.

– Мне не нужен никакой наставник! – заявляет Наполеон и резко вскидывает руку, показывая на вход. – Не мешай мне думать.

– Если будешь думать, твоя карьера уместится в пару строк про генерала, который думал слишком долго и упустил противника.

Стрела правды пронзает мозг Бонапарта.

– Убирайся, или я позову гвардейцев.

– Ты понапрасну транжиришь свой дар, – хрипит Красный человек.

Такое бесстыдство возмущает молодого генерала.

– Кто ты такой?

– Тот, кто знает тебя лучше, чем ты знаешь сам себя, – отвечает Красный человек и облизывает черным языком обезображенные губы. – У тебя превосходная память, острый как бритва ум, четкая цель, талант управлять людьми и дар оратора. – Он пинает ногой скомканные карты, валяющиеся на полу. – Но ты позволяешь себе капитулировать перед хаосом и сумятицей.

Справедливость этих слов жалит Наполеона, как зубы гадюки. Хаос и сумятица – враги любого генерала.

– Даю тебе минуту – скажи мне, почему я не должен бросить тебя в яму к крысам.

Красный человек щурит желтушные глаза так, что видны лишь пустые, бездонные зрачки. Больше не прозвучало ни слова, но хаос и сумятица в голове Наполеона расступаются, словно Чермное море, открывая перед ним стратегию так ясно, что он признает в этом свою истинную гениальность.