Вдова-шпионка. Как работа в ЦРУ привела меня из джунглей Лаоса в московскую тюрьму

В конце концов мы по крупицам собрали информацию о судьбе Тригона из источников по всему миру. Завербованные нами офицеры КГБ и советские чиновники получили сообщения о Тригоне из штаб-квартиры КГБ и выяснили, как был установлен факт его государственной измены. Версий было много, но все они превозносили контрразведывательные навыки сотрудников КГБ. В сообщениях содержались призывы не терять бдительность и строгие предостережения относительно главного противника — так в КГБ называли ЦРУ. Офицеров КГБ предупредили о возможных попытках ЦРУ воспользоваться слабостями советских граждан, такими как чрезмерное пристрастие к алкоголю, неуместные супружеские измены и простая алчность, чтобы завербовать их при помощи шантажа.

Как и предполагалось, после обеда в понедельник я встретилась с адмиралом Стэнсфилдом Тернером, которого президент Картер в марте 1977 года назначил директором центральной разведки. Он пришел в ЦРУ со стороны и, по слухам, сомневался в ценности и необходимости агентурной разведки. Он полагал, что надежные разведданные можно получить только при использовании технических средств, которые исключали вероятность человеческих ошибок при оценке ситуации. До встречи с ним я толком не знала о его взглядах и сочла, что он недостаточно информирован о деле Тригона и нашей оперативной деятельности в Москве.

Он приветливо встретил меня в своем большом кабинете на седьмом этаже штаб-квартиры и предложил мне сесть за длинный стол для совещаний. Сам он, само собой, сидел во главе стола, а я расположилась справа от него. Он отпустил сопровождавшего меня офицера, явно желая услышать мой рассказ без купюр и вмешательства сотрудников штаб-квартиры. Он спросил, как у меня дела, а затем велел мне изложить все по порядку. Я рассказала всю историю — конечно же, не прибегая к крепким словам. Он задал несколько вопросов. Позже я узнала, что фактически он проводил со мной собеседование, потому что хотел, чтобы во вторник я вместе с ним отправилась на регулярную встречу с президентом. Полагаю, я выдержала экзамен: в конце нашей встречи он пригласил меня на следующий день навестить президента. Он несколько раз повторил, что я могу рассчитывать от силы на девять или десять минут, за которые мне нужно будет рассказать президенту свою историю.

Вернувшись в свой кабинет, я обнаружила там Тима, который только что вернулся из отпуска. Мы обнялись со слезами на глазах. Словами не объяснить, какие чувства переполняли нас в тот момент, ведь мы оба были преданы Тригону и заботились о его благополучии. Я в подробностях рассказала Тиму, что произошло в пятницу вечером. Когда к нам присоединился Джек, мы начали строить теории о случившемся. К концу дня мы сошлись во мнении, что Тригон, вероятно, проявлял излишнее рвение при сборе документов, из-за чего его поймали за фотографированием бумаг на работе или при попытке вынести их за пределы МИДа, чтобы сфотографировать дома. Многим из нас всегда казалось, что Тригона нужно сдерживать, потому что он слишком горит желанием добывать для нас информацию, подвергая себя неоправданному риску. Ни Джек, ни Тим не намекали, что я совершила ошибки, но я продолжала волноваться, что своими действиями поспособствовала аресту Тригона.

В 13:00 во вторник, 19 июля, я стояла у главного входа в штаб-квартиру, одетая в то же платье, что и накануне. Заместитель Джека, Джон, забрал меня и повез в центр города, в офис директора центральной разведки, который находился неподалеку от Исполнительного офиса президента (ИОП). Был типичный для Вашингтона летний день: тридцать градусов жары, чрезвычайно высокая влажность. Джон ездил на старом универсале марки “Форд”, в котором не работал кондиционер. Я была вся на нервах, но немного успокоилась, когда мы выехали на автостраду имени Джорджа Вашингтона и мне в лицо пахнуло ветром из открытых окон. Мы миновали мост и въехали в Вашингтон, где Джон высадил меня у главного входа в офис директора центральной разведки.

После краткой встречи в кабинете директора мы вместе с ним пешком прошли к ИОП и вошли на первый этаж, где находился главный пост охраны Белого дома. Я была в восторге уже от того, что вообще оказалась там, а ведь всего через несколько минут мне предстояло встретиться с президентом США. Нас обыскали (с помощью металлоискателя, так что на этот раз обошлось без чужих рук у меня под блузкой), после чего мы получили по пропуску и вошли в тоннель, ведущий в подвал Белого дома. Вслед за директором я поднялась по узкой лестнице, которая привела нас в главный коридор, идущий к Овальному кабинету. По пути директор показал мне зал заседаний кабинета министров и несколько исторических полотен.