Вдова живого мужа

— То есть не впрямую… — смешался профессор, — просто вчера Танюша призналась, что совсем не помнит своего отца, я и спросил, не хотела бы она видеть своим отцом меня?

— И что Татьяна?

— Сказала, что не возражала бы.

— Час от часу не легче — заговор! — Александра Павловна говорила подчеркнуто возмущенно, но глаза её смеялись.

— Я не понял. — Подорожанский растерянно посмотрел на нее, — вы мне отказываете или соглашаетесь?

— Ладно, присылайте сватов, — улыбнулась Александра Павловна.

— Что?

— Я хотела сказать: ищите телегу, грузиться будем.

— Правда? — глаза профессора засияли. — Тогда я быстро, я сейчас… Вы только меня подождите!

Он поискал глазами, куда деть принесенный пакет и наконец положил его прямо на коврик у двери.

Александра Павловна проводила взглядом уходящего Подорожанского и посмотрела на небольшую фотографию мужчины, стоящую на комоде.

— Прости, Гриша, но мы расстаемся. Твой незабываемый портрет я оставляю здесь вместе со своим "плачем Ярославны". Как и легенду о том, что ты умер от сердечного приступа. Безутешная вдова снимает траур. Прощаю тебе, Гриша, что ты проиграл в рулетку мое приданое! Прощаю, что оставил нас с дочкой без гроша и сбежал в Италию! Прощаю тебе годы, которые я провела в долгом ожидании и тщетных надеждах! Прощаю тебе, что чуть было не погребла себя навек в море скорби по такому ничтожному человеку, как ты, не видя вокруг других мужчин! Аминь!

Этого монолога никто не слышал, а притаившийся в бездействующем маленьком камине домовой хоть и слышал, но никому ничего не сказал.

А в лаборатории продолжалась уборка. На этот раз к ней подключился Ян — он носил Тане воду и даже выжимал тряпку, чем окончательно реабилитировал себя. Головин, расставив столы, стал вешать на стены какие-то рисунки и среди прочего выполненное цветными карандашами анатомическое строение человека.

— А это зачем? — удивился Ян.

— Увидишь. Не волнуйся, перед началом работы я прочту вам наш план исследований и анализа на первый месяц. Дальше пока заглядывать боюсь. И так мало кто из медиков в нашу затею верит, а один из заместителей Семашко прямо сказал мне, что я хочу подвести научную базу под обычное шарлатанство… Этот первый месяц я поработаю с вами, подробно посвящу в собственные разработки, а на следующий месяц мы наберем две группы желающих расширить свои психологические возможности: с одной будет работать Таня учить видеть с закрытыми глазами, с другой — Ян, учить умению диагностировать внутренним зрением.

— Считаешь, Федор Арсентьевич, такому умению можно обучить? — изумился Ян.

— Вполне, — кивнул Головин, — но сначала умению обучать придется научить тебя самого. Для того чтобы выжить и продолжить нашу работу, мы должны быть готовы ко всему. Учиться, например, астрологии…

— Предсказанию судьбы по расположению звезд? — уточнила Таня.

Головин кивнул.

— Френологии…

— Минуточку, — вмешался Ян, — мне показалось или я не ослышался? Это лженаука, которая определяет психологические особенности человека по строению его черепа? Вот уж действительно шарлатанство: влияние линий руки на судьбу, влияние формы черепа на характер, влияние Луны на что-то там…

— На земные приливы и отливы, — спокойно проговорил Головин.

— Даже Знахарь, ярый поклонник народной медицины, и то, боюсь, не понял бы тебя, — покачал головой Ян. — Зачем нам подобные науки?

— Не скажи. Был, например, такой французский юрист — Бертильон, который с помощью френологии разработал целую систему идентификации преступников…

— Ею пользуются полицейские всего мира? — поинтересовалась Татьяна. Головин заколебался.

— Некоторые с ним не согласны, да я и не о том. Я только хотел сказать, что мы должны своими исследованиями помочь всем: ученым, военным, политикам. Исследование мозга таит в себе такие возможности!.. Если государство поверит в полезность нашей работы, мы сможем спокойно заниматься наукой, не беспокоясь впредь о куске хлеба.

— Считаешь, для наших исследований понадобится много денег? — спросил Ян. — Сколько, например?

— Чем больше, тем лучше! Представь себе, — загорелся Федор, — нам придется, скорей всего, обращаться к физикам, к механикам, чтобы помогли создать приборы, регистрирующие мозговую энергию…

— Возможно ли это? — посомневался Ян. — Увидеть невидимое?

— Придется поработать. — согласился Головин. — Никто не говорит, что такое возможно немедленно, но мы можем к нему стремиться…

— Фантазер ты!

— На себя посмотри! У самого в кармане — вошь на аркане, блоха на цепи, а туда же: сколько денег нам нужно?!

Он передразнил юношу, но, что-то вспомнив, внимательно посмотрел на Яна.

— Постой, я же тебя знаю, с чего это вдруг глазки затуманились, какая-то идея появилась? Я-то, чиновник со стажем, подумал только о том, как придется ходить по кабинетам с протянутой рукой! Признавайся, что задумал?