Вдова живого мужа

- Пять лет назад я жила в небольшом украинском селе, которому в одночасье пришлось оказаться на перекрестке дорог войны. Мой муж, с которым мы прожили после свадьбы всего месяц, погиб на фронте. Умерли или погибли к тому времени и мои, и его родственники, так что жила я в своей хате одна-одинешенька, без родных, без надежды на то, что в ближайшем будущем в моей жизни что-нибудь переменится, как вдруг в наше село приехал цирк!

Теперь-то я понимаю, что это была просто маленькая цирковая труппа: двое взрослых мужчин, мальчик-подросток и девушка. Но для селян, уставших от войны и беспросветной жизни, это был просто цирк, понимаете? Зрелище, развлечение, праздник! Потому мои бесхитростные односельчане приняли артистов не просто с восторгом, а с некоторой долей преклонения.

- Девушкой-артисткой была Ольга?

- Она, - Катерина запнулась, подыскивая слова: оказывается, рассказывать о себе неприятные вещи человеку, чье мнение тебе небезразлично, не так уж просто...

Катерина помолчала, но рассказывать ВСЕ так и не решилась, потому что свой тогдашний порыв сегодня она оценила совсем по-другому. Как объяснить это ему, интеллигентному, благополучному, почему она пригласила к себе на ночлег совершенно незнакомого мужчину? Иными словами, просто предложила ему себя! Объяснить, что на самом деле она не такая, что устала от одиночества в четырех стенах, без человеческого общения? Но ведь она могла позвать к себе ту же Ольгу...

Чего о том жалеть? Подумаешь - горе, а раздумаешь - власть Господня. Не сделай она тогда глупого, с теперешней точки зрения, шага, так и жила бы в своей Смоленке. Нет, повернись все с начала, опять так же поступила бы, потому что Герасим был послан ей судьбой. Он не только не осудил её тогда, не обидел ничем, а полюбил, повез на родину знакомиться с родителями. Вез, да не довез!

Никто не имеет право осудить её за это! Да и надо ли Астахову знать?!

- Так получилось, - сказала Катерина, - что я стала им помогать: то продавать билеты, то к выступлению одевать, то на гармошке играть...

- Вы умеете играть на гармони? - улыбнулся Николай Николаевич.

- Какое там умение? На слух мелодии подбираю... Может, из-за одного этого они меня с собой не взяли бы, но налетела Полина.

- Полина?

- Атаманша бандитская. Их тогда белые шибко побили, вот она и решила хоть на нас отыграться. Собрала на майдане сельчан и предложила желающим купить за мешок картошки поручика, которого они в бою в плен взяли. Вряд ли они бы его кому отдали, просто, видимо, хотели проверить, нет ли среди нас сочувствующих...

- Человека - за мешок картошки! Ну и дикость!

- Дикость - не дикость, а Ольга на эту уловку поддалась. Никто из товарищей остановить её не успел, как она выскочила и закричала: "Я хочу его купить!" Только потом я узнала, что хотела она этим самым крестиком за поручика расплатиться... Тогда и пришлось мне за ружье взяться, тем более что Полина моих отца и свекра до того собственноручно жизни лишила!

- Выходит, вы спасли Ольгу?

Катерина смутилась.

- Вначале я её, потом - она меня. Мужчины почему-то в тот день будто заговоренные были, не то чтобы Полины боялись, а как-то медленно на эти события реагировали...

- Это бывает, - кивнул Астахов, - синдром толпы, которую гипнотизирует кровавый диктатор... Массовые казни как раз этому способствуют...

- Вот и получилось, что в первые минуты только мы с Ольгой и вступили в бой.

- Значит, Оле... пришлось кого-то убить?

- В человека ей пришлось стрелять впервые. К счастью для меня, рука у неё не дрогнула. Но как она потом рыдала!

- Бедная девочка, - прошептал Астахов и, вспомнив что-то, оживился: Значит, пригодились ей мои уроки стрельбы?

- Еще как пригодились!

- И учить её, Катюша, было для меня удовольствием - в ней этот талант был прям-таки от Бога... В тринадцать лет она у моих друзей-военных выиграла пари, выбив в тире десять очков из десяти!

- Догадываюсь! А как вы думаете, Николай Николаевич, с каким номером Оля выступала?

- Хотите сказать, стреляла?

- С завязанными глазами тушила выстрелами свечи, стреляла на звук... Когда мы выступали у анархистов...

- У анархистов, - эхом повторил Астахов. - Девчонка, которую причесывала горничная, обстирывала прачка... Которая валялась на софе с мигренью и плохим настроением...

- Стирать она научилась сама. Причесываться тоже. А на мигрени у неё просто не было времени.

- А что было потом?

- Потом она вышла замуж. За того самого поручика. Его звали Вадим Зацепин. Нам тогда пришлось взять его с собой - на нем от побоев бандитских живого места не было. Ничего, вылечили... Он тоже цирком увлекся, фокусы изучил, иллюзионистом выступал. Я у него ассистенткой была.

- Скажите, Катя, а Ольга так с этим Зацепиным и живет?

- Увы, Николай Николаевич, вместе им пожить не пришлось. Вышли мы из церкви, а по улице навстречу едет отряд белых. И среди них тот, кто Вадима близко знал и, кажется, смертельно ненавидел. Словом, дали ему время лишь с молодой женой попрощаться да и забрали в контрразведку. Думаю, они больше не виделись, потому что впоследствии её мужем стал совсем другой человек.