Вдовец

В кабинете у врача было странно. Стояла кушетка, такая, какая есть у врачей-терапевтов, а рядом мягкий диван из Икеи. Стол – парта, завалена тысячей и одной бумажкой, и компьютером, вдоль стены, спиной к которой сидел за столом врач, тянулся длинный шкаф с книгами, папками и даже какими-то игрушками. С торца стола был приставлен стул, а стены пестрели яркими рисунками Винни-пуха, кролика, ослика и пятачка.

Игорь не сразу разглядел, но между диваном и стеной стоял небольшой журнальный столик. Он тоже был завален бумажками, но в отличие от стола врача, на маленьком столике громоздились раскраски, какие-то тонкие книжки, а в стаканчике были натыканы карандаши.

– Хочешь пораскрашивать? – добродушно предложил врач, переставил стол поближе к дивану и дал на выбор разные распечатки раскрасок. Но почти сразу же достал большой белый лист размера А3 и подмигнул Максиму. –Хотя лучше, конечно, нарисовать свое. Я бы предложил тебе, но кажется тут не хватает места…

– А может прямо на полу? – предложил с опаской ребенок.

– Отличная идея, – согласился врач, он так залихвацки и легко перенес кипу раскрасок со стола на подоконнчик, что Макс и не заметил, как начал рисовать на маленьком столике.

– Пока Максим занят, расскажите пожалуйста, поподробнее, с чем вы пришли, – обратил доктор внимание и на отца.

Игорь рассказал врачу все, что его беспокоило в сыне. Припомнил и ночные его кошмары и странные фразы. Доктор кивал, иногда задавал уточняющие вопросы, а когда выяснил все, что ему было нужно, полностью переключил внимание на Маскима. Он долго беседовал с мальчиком, пририсовывал какие-то каракульки то в одном углу рисунка, то в другом, а Максим перерисовывал их то в уточек, то в цыплят. Максим так увлекся, что совершенно забыл, что разговаривает с доктором. А еще о том, что о маме он обычно ни с кем не разговаривал.

– Так значит, доктора отпустили твою маму?

– Да, – Максим не отвлекался от рисунка,– они сначала забрали ее на небо, а потом отпустили ко мне.

– Интересно, а откуда ты это знаешь?

– Мне мама так сказала.

Лицо врача выразило что-то среднее между «я так и знал» и «теперь все ясно», он поговорил еще о чем-то с Максимом и вернулся за стол.

–Сейчас уже однозначно можно выставить галлюцинаторный синдром, – начал со вздохом доктор, одновременно печатая что-то в компьютере, – ну а для уточнения диагноза надо и понаблюдать, и я конечно, пропишу лекарства, но все-таки надо бы Максима положить в больничку, что бы подобрать терапию.

Игорь подскочил со стула, его руки сжались в кулаки, рот несколько раз открылся и закрылся.

– В дурдом положить?

– Формулировка у вас несколько грубая, но… Боюсь, что да, – очень мягко сказал врач, от такого ответа Игорь обмяк и снова сел на стул перед партой. – Ситуация серьезная, сами понимаете. Пока все выглядит так: «мама» говорит, что Айджи плохая и надо ее наказать, Максим ее слушается, но пока он маленький это ограничивается непослушанием и мелким пакостничеством. Но чем старше он будет становится, тем сербезнее будут «приказы» и более опасными действия Максима. Я понимаю, что это для вас сейчас удар. – он протянул бумажку с рецептом, – пока пусть попринимает галоперидол, понаблюдайте еще за ним. Вам нужно будет завести тетрадь, куда будете выписывать все, что он будет говорить о матери или вы будете замечать его странное поведение. А через две недели приходите сова на прием и скорректируем дозу. За это время и решим вопрос с госпитализацией.

Игорь смотрел на доктора и не верил ушам. Он-то пришел услышать, что ему все это показалось. Что с Максимом все в порядке, и он здоров.

– То есть мой сын псих? – выдавил зло отец

– Не совсем так. Просто у Максима есть определенная реакция на стресс, который не адекватен его возрасту. Не должен мальчик в пять лет переживать смерть матери, не должен он был оказаться и в приюте. Да и рождение второго ребенка в семье всегда стресс, а тут еще такой фон. Но я вас могу успокоить, потенциально, если терапия будет подобрана верно, мы можем уйти от галлюцинаций. Но, к сожалению, ваш мальчик действительно видит свою маму. Его психика не справилась с утратой и дала то, что ему было необходимо.

Хотелось разнести этот чертов кабинет. От бессилия закипала жгучая злоба, она разливалась по жилам и тело начинало гореть. Максим мирно рисовал, а доктор спокойным тоном продолжал рассказывать, что следует делать пациентам с галлюцинациями и чего не следует делать.

За последние несколько месяцев Игорь подвергался стольким испытаниям, что он был готов и к тому, чтобы и у него самого появились галлюцинации. Но Максу-то за что?

Этот вопрос он и задал доктору, но тот его не понял. Пришлось объяснять.

– За что на нашу семью все это свалилось? Где я так прогневил бога, что он решил сначала забрать жену, потом провести по краю дочь, а вишенкой на торте – сначала чуть не отнять сына, а потом свести его с ума? За что?