Вдовец (СИ)

Я тону в них и не хочу искать никакой берег, мне плевать, что будет, когда он рядом. Я хочу только чувствовать и слышать его голос, как он пошловато заигрывает или глупо шутит. Второе даже лучше. N не боится показаться смешным, произнося нелепицы, чтобы развеселить меня, впрочем, он ничего не боится. Он буквально распахнулся мне навстречу, не тратя время на обычные подозрения и примерки. «Вот он я, бери».

— Пощады значит?

— Да, — я быстро киваю, чтобы он не успел передумать. — Или ты можешь взять меня в плен. Например, послезавтра после обеда.

N опускает голову на мою грудь и касается меня языком.

— Ты можешь задержаться? У меня есть еще время.

Черт.

Не могу, он прекрасно знает. Мне нечего ответить, и я провожу ладонью по его густым мягким волосам.

— На час?

— Нельзя, чтобы он заподозрил, — я наклоняюсь, чтобы поцеловать N в макушку. — Так станет намного сложнее встречаться, придется оглядываться и искать стопроцентные отговорки. Или вообще взять паузу, а я не выдержу долго без тебя.

* * *

Я не хочу пауз, я уже выучила, как скоротечно очарование. Как быстро уйдет свежесть первых эмоций. Я вновь смотрю на потолок и любуюсь мускулистой спиной, которая перекрывает мой силуэт. Его мышцы напряжены, потому что он вытянулся, удерживая вес на локтях, и теперь можно проследить за каждым тугим изгибом.

Мужское тело должно быть сильным, массивным, и N честно отрабатывает каждый аванс, данный природой. Он ухожен и залюблен, он буквально светится как дорогой камень из лучшей коллекции. До него хочется дотрагиваться, и я блаженно прикрываю глаза, когда медленно провожу рукой по ложбинке на его спине.

Он тут же откликается и кладет ладони на мои плечи, начинает нежно поглаживать, разминая. А я начинаю сомневаться, что смогу открыть глаза, хотя мне действительно нельзя оставаться, задерживаясь на лишние минуты. Мы самым глупым образом испытываем судьбу, я знаю, знаю…

Но мне так хорошо и спокойно, он умеет забирать меня из любой комнаты и из любых мыслей следом, сколько бы правоты в них не было. Я забываюсь и могу только чувствовать. Как сейчас, когда уверенные пальцы растирают мою кожу, прокладывая дорогу всё ниже и чувственнее.

— Придумай какой-нибудь форум в соседнем городе, — говорит N. — На недельку.

— Придумаю, — я заставляю себя очнуться. — Но сейчас у него открывается новая площадка, я должна быть рядом.

— Я начинаю безумно ревновать к нему.

— Не думай об этом.

— И как? Ты выходишь за дверь и едешь к нему. По ночам мне совсем херово…

Его тяжелый выдох не обещает ничего хорошего.

— Я люблю тебя, — добавляет он.

— Не надо любить меня, меня надо трахать.

Он тихо смеется, сбрасывая возникшее напряжение, и поднимает голову, заглядывая мне в лицо.

— Ты понимаешь, что делаешь хуже? — N усмехается. — Во мне с каждым днем растет уверенность, что я нашел свою идеальную женщину.

— Муж говорил мне подобное.

— Ты стерва, Ольга. И я ведь догадывался, он любит говорить о тебе…

— Надеюсь, без откровенных подробностей?

— Неважно, что он говорил, всё видно по глазам. Он верит, что вытянул самый счастливый билет. И я его понимаю.

— А я не понимаю, какого черта мы до сих пор говорим о нем?

Зачем мы сейчас говорим о нем?

Мы разыграли грязную карту лишь раз, в нашем первом номере, когда застежка атласного платья не хотела сдаваться. У N дрожали пальцы, но он нисколько не смущался, воюя с молнией, которую я запретила вырывать к черту. Он закусывал нижнюю губу и шутливо рычал, а я едва могла стоять на ногах.

Но я успокоилась тогда, ощутив всю силу его желания, вдруг поняла, что он не только изводил меня, а извелся сам, и еще неизвестно, кто по итогу выиграл по очкам. Он давно думал обо мне, это стало так очевидно, что можно было представить все нехитрые порнофантазии с моим участием, которые крутились в его голове. Сумасшедший калейдоскоп, одна отвязнее другой…

Я позволила некоторым сбыться наяву, когда он признался. Я спрашивала, он отвечал. Дарил детали, возбуждающие и яркие, в которых не оставалось нужды, у меня кружилась голова от одной лишь хрипотцы, которая впивалась в мужской голос. Он предавал его, когда N начинал говорить, что хочет сделать со мной. Как именно и в какой позе. Игра в долгожданный приз безумно заводила нас обоих, я видела, как горят его глаза, и он каждый раз заходил дальше, чем произносил вслух.

Дальше и дальше. В первые встречи я не верила, что смогу оторваться от него. Он оказался лучше, чем я могла мечтать. Его кожа, тембр, движения, запах, его член… Всего было слишком много, чтобы искать другие спусковые крючки. Мы и так задыхались. Стянув с меня то атласное платье, N всего раз или два произнес пошлое «Он делал так? А так?» и забыл, что я чья-то жена. Нам хватало друг друга.

— Кирилл ведь тоже увел тебя у мужа? — N решает проигнорировать мою фразу, и я киваю, хотя замечаю его самоуверенное «тоже».

— От спортсмена, кажется, — с трудом припоминает он. — И олимпийские медали были?

— Бронза. Хочешь посмеяться?

— Давай.

— У меня было кольцо на безымянном пальце, когда я познакомилась со спортсменом.

— Черт…

— Я всегда замужем.

Это мой спасательный круг.