Вдовец (СИ)

— Что маньяка нет и что меня не надо защищать. Даже, если он оставит меня в покое, он может схватить другую девушку. Господи, подумай сам, Итан! Я не понимаю всего, что происходит между вами, но если ты действительно чувствуешь свою вину перед ним, но ты будешь потакать ему. Неосознанно. Ты укрыл его от следствия, зачистил следы того, что Кирилл творил с Альбиной. Ты помнишь ее записки?! “Он сказал, что перережет мне горло!” Бедная девушка написала это и что? Твоя охрана продолжила пугать ее и заставила убежать из города.

Я кривлюсь, потому что мне противно.

— У вас на самом деле слишком много связей. Возможностей и денег. Вы не замечаете людей вокруг, играете в свои игры и не обращаете внимание на тех, кого случайно задели. Теперь ты скрываешь тот факт, что он похитил меня. Итан, он вколол мне какую-то дрянь и запихнул в багажник.

— Ты хочешь пойти в полицию? — он поворачивается ко мне и смотрит воспаленными глазами.

— А если так?

Уголки его губ дергаются, будто он не знает, усмехнуться или вымученно улыбнуться.

— Хорошо, я отвезу тебя в участок.

— И подтвердишь мои показания?

— Саша, пожалуйста…

— Что, пожалуйста?!

— Я не могу так с ним. Только не я.

— Вот об этом я и говорю. Он болен, а ты потакаешь. Маньяка пока нет, но он может еще появиться.

Итан откидывается на спинку и запрокидывает голову, пытая напряженным взглядом бежевый потолок салона.

— Я найду психотерапевта, — выдыхает он через некоторое время. — Или клинику…

— Найди ему доказательства. Он зацепился за фотографии. Пусть фотограф покажет, как подделывал их.

У меня в голове уживается сомнение и уверенность. Я вижу перед собой факты, то, что творил Кирилл, и хочу остановить это. Но мне не хочется верить, что он убил жену. Я противлюсь и извиваюсь, пытаясь избежать столь жестокой правды. И холодная обреченная уверенность Итана не убеждает меня, моя вера в другой конец сильнее.

— Я сейчас позвоню родителям и успокою их. А ты пока найди адрес этого фотографа.

— Ты хочешь съездить?

— Я согласна провести эту ночь без сна, но потом хочу спать крепко. И у меня появится время дочитать дневник, пока мы будем ехать. Может, в нем есть главный ответ.

Глава 34

Итан не в восторге от моей идеи, но сильно спорить ему не с руки. Он понимает мои мотивы, как и то, что я имею право на место в первом ряду. Что Итан, что Кирилл утаивали правду и скрывали многое из того, что им было известно. Черт, даже в дневнике Ольги есть вырванная страница! То самое воспоминание из бара, которое она переписала.

Мне трудно доверять хоть кому-то, и Итан это понимает. Он приоткрывает окно и подзывает кого-то из охраны. Пока они негромко переговариваются, я достаю телефон и звоню маме, которая первым делом отчитывает меня, что не смогла дозвониться. На глаза наворачиваются слезы от ее родного теплого голоса пусть и с недовольными интонациями, но мне удается их спрятать и увести разговор в обычное русло.

Когда я кладу трубку, Итан протягивает мне свое водительское удостоверение.

— Зачем? — я не понимаю его жеста.

— Сфоткай и отправь кому-то. Там мое полное имя и фотка, — он нетерпеливо встряхивает ладонью, когда я подвисаю. — Я серьезно, Александра, дорога неблизкая. Сил, так зовут фотографа, укатил на съемки в промзону.

— Черт…

— Можем не ехать.

— Мне надо подумать.

Я отворачиваюсь к окну и смотрю на высокий забор, за которым стоит угрюмый и потрепанный запустением дом.

— Сил снимает гостишку там неподалеку. Тоже дыра, для дальнобоев. Он будет либо в ней, либо на объекте.

— И сколько ехать?

— Часа три.

Как раз на чтение дневника. Усмехаюсь своевременному замечанию и думаю, как странно происходят перемены. Совсем недавно я всеми силами пыталась вырваться прочь, но сейчас Итан считай отговаривает меня, а я подумываю еще одну ночь провести в чужой жизни. Вокруг же чужие люди, чужая трагедия, чужая измена, ненависть, безумие, боль… Я понимаю, но адреналиновые минуты засчитываются за года. Мне жалко Кирилла, меня тянет к Итану, а в мыслях эхом стоят прочитанные строчки Ольги. Как морок, прочный и окутывающий с ног до головы. Я хочу разобраться, что произошло на самом деле, чтобы поставить точку, а не многоточие, которое будет изводить и заставлять оглядываться временами.

— Поехали, — поворачиваюсь к нему с уверенным кивком и забираю из его широкой ладони водительское удостоверение.

Делаю, как он сказал. Фотографирую и отсылаю знакомому на всякий случай.

— Одна машина охраны поедет с нами. Ты не против?

— Нет. Наоборот. Только… Итан, я…

— Что такое? — он улавливает мое смущение и поворачивает голову, собирая брови на переносице.

— Я хочу погуглить твое имя. Сейчас подумала, мне будет спокойнее, но я…

Он смеется.

— Господи, Саша! Конечно, — он кивает, а потом взмахом ладони поправляет сбившуюся челку. — Там правда много бреда, я бываю в светской хронике, я человек публичный. Надо было раньше показать, я не подумал.