Вдовы

Резник рыгнул, ощутил вкус несвежей свинины во рту и глубоко затянулся сигаретой. Постукивая по столу карандашом, он признал, что в его распоряжении имеется всего один-единственный свидетель – Фран, квартирная хозяйка Боксера. Только она настолько перепугана, что отказывается назвать или хотя бы описать того, кто напал на нее. Придется действовать жестче. Боксер умер. Теперь Резник расследует не ограбление, а убийство. Испуг не дает права на молчание. Как только Фран выпишут из больницы, он привезет ее в Скотленд-Ярд и заставит пересмотреть фотографии всех, кто хоть каким-нибудь боком связан с Фишерами или Гарри Роулинсом. Толстуха будет сидеть в комнате для допроса до тех пор, пока не опознает человека, покрывшего ее лицо синяками и шрамами.

Инспектор откупорил бутылку виски, налил в кружку с остатками кофе большую порцию и чуть не проглотил кусок зеленой плесени, всплывший со дна. Поморщившись, Резник попробовал выудить плесень, не переставая прокручивать в голове известные полиции факты. Его мысли то и дело возвращались к четвертому человеку, которому удалось скрыться после взрыва «форда». В конце концов Резник бросил попытки вынуть плесень из виски, отыскал кружку чуть чище первой и налил новую порцию. Выпив, он встал и подошел к ряду фотографий, приколотых к стене кабинета, на которых были запечатлены все известные ему подельники Гарри Роулинса.

– Один из вас и есть этот четвертый, – бормотал инспектор себе под нос. – Не потому ли Боксера заставили замолчать? Было ли бедолаге что-то известно наверняка?..

А в мозгу продолжала стучать мысль: «Господи милостивый, ведь этим четвертым не может быть Гарри Роулинс?»

Еще Резника очень смущали деньги, раскиданные по квартире Боксера. Да, верзила хвастался всем и каждому, что Гарри Роулинс снова взял его на работу и выдал аванс. Но почему тот бандит, что разгромил жилище Дэвиса и едва не прикончил Фран, оставил деньги нетронутыми? Потому что, судя по всему, деньги его не интересовали. Его целью было что-то очень конкретное. Не рассчитывал ли он найти у Боксера тетради Гарри?

И еще одна интересная деталь привлекла внимание Резника: человек, который увел с собой Боксера, тщательно вымыл и вытер одну чашку – несомненно, ту самую, которой пользовался. Кроме этой чашки, в квартире не было ни единого чистого предмета посуды. То есть этот таинственный гость был близок с Боксером настолько, что бедолага с радостью согласился выпить с ним и отправиться на ночь глядя в клуб.

– Осторожные негодяи не осторожничают без причины, – напомнил себе Резник. Он прошел вдоль стены к портретам трех погибших грабителей и уставился на лицо Гарри Роулинса, самого осторожного из всех известных ему негодяев. – Это был ты, Роулинс?

Резник не думал, что Роулинс мог быть таинственным собутыльником Боксера, или кровожадным безумцем, избившим Фран, или водителем-убийцей. Если он и в самом деле жив, то не будет действовать открыто. Зато может заплатить кому-то еще… По всем признакам убийство Боксера – дел рук профессионала, а профессионалов Резник знал предостаточно.

Взяв со стола три дротика, Резник прицелился и метнул один в фотографии. Дротик отскочил от стены и рикошетом чуть не попал в самого инспектора. Тогда Резник сделал более сильный бросок. На этот раз дротик впился в стену прямо над фото Терри Миллера. Инспектор улыбнулся, налил себе еще виски и выпил спиртное одним залпом.

Фуллер, пришедший на работу пораньше, увидел свет в кабинете Резника и, поскольку больше в участке никого не было, решил вылить на инспектора свое недовольство отменой выходных. Они с женой собирались в гости, и сержант вовсе не желал отказываться от этих планов только потому, что Резник старается спасти свою безнадежно испорченную карьеру. Шагая к кабинету начальника, Фуллер заставил себя дышать глубже и медленнее, чтобы постараться быть вежливым и не вывалить все свое негодование сразу.

Фуллер постучался и, когда Резник рявкнул: «Входите!», шагнул в неопрятный кабинет. Инспектор сидел перед тремя портретами на стене и целился в один из них дротиком. При виде сержанта он швырнул дротик ему под ноги.

– Если ты не намерен сказать мне что-то хорошее, то лучше вообще не открывай рот! – прорычал инспектор.

– Я насчет выходных, сэр. У меня были планы.

Резник развел руки:

– И у меня.

– Я сорок восемь часов без сна! – Фуллеру надоело, что с ним обращаются как с мальчиком на побегушках.

– Как и все мы, – ответил Резник. – Но скоро наши старания будут вознаграждены.

– Неужели? – не сдержал сарказма Фуллер, считавший дело безнадежным.