Вдребезги: GREEN DAY, THE OFFSPRING, BAD RELIGION, NOFX и панк-волна 90-х

(Многие люди, давшие интервью для книги, без подсказки упоминают фургон Green Day – переделанную библиотеку на колесах, в которой отец Тре Кула возил группу по стране (он же занимался «прокачкой» автомобиля). «Букмобиль» стал культовым артефактом панк-рока. В течение многих лет после вывода из эксплуатации автомобиль стоял возле дома Фрэнка и Линды Райт в округе Мендосино. «Он стоял там и ждал, готовый вновь рвануть в путь, если понадобится», – вспоминает Лоуренс Ливермор.)

«Дезертирство» Green Day сразу же стало предметом горячих споров. Для защитников чистоты панк-рока нет преступления более ужасного, чем уход любимой группы на крупный лейбл, поэтому возмущение было вполне ожидаемым. Будет уместно вспомнить, какой шквал критики обрушивался на артистов, которые отказались от своего подпольного статуса. В этом отношении ни одной группе не прилетало так сильно, как Green Day. Для многих фанатов их решение присоединиться к Warner Bros. означало нечто большее, чем просто уход из дружного сообщества, – это был, не побоюсь этого слова, отказ от гражданства Народной Республики Панк-Рок. Конечно, так и хочется сказать этим воинствующим балбесам: «Какое ваше дело? Займитесь своей жизнью!», – но в то же время неразумно трактовать эту реакцию, вызванную исключительно мотивами благочестия. Ведь многие искренне верили, что Green Day оказали их субкультуре медвежью услугу.

«Я понимал и уважал это собственническое чувство, которое было у фанатов по отношению к любимым группам и культуре, – говорит Майк Дернт. – Но у нас-то больше ничего не было. Многим ребятам было на что опереться, и они вели себя лицемерно. Я говорил им: “Повозмущайся мне еще, когда у тебя под жопой целый долбаный трастовый фонд”. Мне приходилось спать в кузове грузовика, понимаете? Для меня “продаться с потрохами” – значит согласиться на творческий компромисс, ведь для меня нет ничего важнее этих песен. Тогда мы защищали их ценой своих жизней, и мы защищали друг друга. Это может звучать глупо, но я всегда думал, что “группа” – это когда вы объединяетесь и делаете что-то вместе. Билли, Тре и я взяли на себя обязательство друг перед другом довести дело до конца, потому что знали – это самая важная миссия в нашей жизни».

«Я никогда не думал плохо о Green Day из-за того, что они заключили контракт с Warner Brothers, – говорит Бретт Гуревич. – Я думаю, это глупости. Green Day – группа из Ист-Бэй, и они ни на йоту не изменили свою музыку, когда подписали контракт с Warner. И как лейбл Warner имеет большое наследие. Они выпускали всех: от Devo до Джими Хендрикса и от REM до Тома Уэйтса [через филиал Asylum]. Среди мейджоров у них была самая лучшая репутация. Плюс, как бы то ни было, я смотрю на это так: лейбл есть лейбл. Но тогда для панков было очень модно проявлять воинственность в подобных вещах, хотя явно никто из них не помнит, что Sex Pistols выпускались на крупном лейбле».

Главная задача при записи нового альбома Green Day состояла в том, чтобы передать энергию музыки без искажений или ненужных украшений. И группа, и их продюсер сразу поняли, что первый шаг на пути к достижению этой цели – тщательная подготовка. Работа началась не в студии звукозаписи, а в репетиционной комнате с низким потолком, где группа исполняла музыку, ела и смотрела телевизор. Каждый день их продюсер восседал на перевернутом ведре и слушал, как создавалась, разрушалась и вновь создавалась партия песен, пока музыканты не действовали так же синхронно, как какие-нибудь фигуристы. Green Day знали, что единственный способ довести музыку до нужной кондиции – это работать до седьмого пота.

«Я помню, как тогда разговаривал с другими группами, и они сообщали нам: “Да, мы собираемся пойти в студию и начать писать материал для нашего следующего альбома примерно через шесть недель”, – вспоминает Майк Дернт. – И я такой: “Вы что, не репетируете пять или шесть дней в неделю?” Потому что мы занимались этим каждый гребаный день; мы работали до тех пор, пока у нас все не получалось, каждый божий день. На репетициях мы повторяли каждую песню снова и снова. Мы работали над каждым элементом, потом просматривали части песни, которые, по нашему мнению, были не так хороши, как самая лучшая часть песни, а затем делали всю песню такой же великолепной».