Вечер баек на Новый Год

Когда я проснулась в следующий раз, он отвел меня в свою мастерскую - большую комнату с маленькими окнами высоко над головой, завешенную коллажами с изображениями животных и людей. Раковина и металлический стол стояли в углу, различные ножи и инструменты были развешаны на стене, над кучами невыделанной кожи. Банки с мутными бальзамированными веществами заполняли длинные полки. Бархатный занавес отделял мастерскую от магазина, тускло освещенного и полного золотых овальных зеркал. Четкий белый круг со стрелками, торчащими по периметру, был нарисован на полу и украшал окно, выходящее на оживленную улицу, идиллически окруженную дубами. Рядами стояли манекены с набитыми головами животных на гибких пластиковых шеях. Одежда свисала с их исхудалых тел под драматическими углами, украшенная перламутровыми драгоценными камнями. Магазин больше походил на музей, чем на бутик.

- Ты знаешь, что это такое? - спросил он, взяв мою руку и не обращая внимания на мои вздрагивания, когда он провел ею по пальто.

Я покачала головой, удивленная как его вопросом, так и внезапной хваткой его руки.

- Это крокодиловая кожа, с ней трудно работать, но очень полезно для практики. Она невероятно толстая и сложная в сшивании, приходится работать вручную.

- А это знаешь, что такое? - oн перевел мою руку на белую отделку.

Меня смущало мое невежество.

- Шкура арктического волка, такая мягкая! Сам волк не так хорошо за ней ухаживает.

- А как насчет этого? - oн ухмыльнулся.

Этот новый материал был резиновым, холодным, как липкие сиденья автомобиля. Я поморщилась, когда на кончиках пальцев выступили капельки крови.

Он усмехнулся.

- Ты научишься, ягненок. Ты любишь животных, не так ли. Мы можем делать такие красивые вещи из их даров, ничто не должно пропадать зря. Хочешь научиться?

Я сделала паузу, ошеломленная своим неожиданным уроком.

- Ты не глупая, - сказал он, снова взяв меня за подбородок. - Так что выбирай. Ты лучше многих понимаешь цикл созидания и разрушения. Ферма научила тебя многому, не так ли? Природа так же жестока, как и прекрасна, - oн сделал задумчивую паузу, придвигаясь ближе. - Сентиментальность - это проклятие, от которого не страдают животные.

Он ослабил хватку, и я кивнула, чтобы сохранить лицо. Было достигнуто какое-то соглашение.

Сначала я подумала, не собирается ли он навязаться мне; мой дядя и кузены хорошо научили меня, чего больше всего желают люди и звери. Но он не подходил. Он был занят только своей работой. По мере того, как росло мое доверие, росло и мое вожделение. Теперь я была женщиной, с бурлящими гормонами и тлеющими мечтами, и мы проводили долгие ночи наедине в нашей студии при свечах. Я стала собственницей.

Я хотела произвести на него впечатление, показать ему, какой швеей и художницей я стала, благодаря его наставлениям. Если лепка из плоти была единственным способом сделать это, то я поклялась превзойти все его ожидания. Помимо снятия шкур и очистки существ, которых еженедельно доставляли сомнительные люди в черных фургонах, я начала сохранять и отбеливать их кости, создавая скульптуры тонкой сложности. Из воробья я сделала крошечный полумесяц, который закрепила на булавке, которую он мог носить на лацкане. Из челюстной кости лошади я вырезала рукоятку ножа с иероглифами из его самой сокровенной книги. Когда у меня было свободное время, я занималась таксидермией, создавая экзотических химер для подарков. Скупым замечанием он мог отметить мое рукоделие или прокомментировать правдоподобность синтеза, но я знала, что он доволен, поскольку магазин наполнялся моими экспериментами и даже покупатели отмечали мое искусство. Он косо улыбался, когда спрашивали, не его ли это работы, и моя гордость раздувалась от этого предположения.

Мое обучение проходило с головокружительной быстротой цветущего романа. Я поглощала книги об эволюции и открывала тома, посвященные ритуалам зоолатрии[13]. Мы снимали шкуры и консервировали все виды животных, и я наблюдала, как он превращает каждую из них в экстравагантный наряд, чтобы надеть на человека. Он был художником и перфекционистом, сшивая кожу в великолепные амальгамы. Клиенты приезжали со всего мира, чтобы купить его гибридную одежду, и цена никогда не была для них проблемой.

У нас тоже были особые клиенты, которые не искали нашу одежду и приходили в основном по ночам. Эти суетливые типы, едва причесанные и не способные изъясняться иначе, чем ворчанием и кивками, ждали, пока магазин опустеет, прежде чем их вели через люк в "примерочные" в подвале. Некоторые выходили оттуда с яркими глазами и сияющей кожей через несколько часов, некоторые - через несколько дней. Некоторых я так и не увидела.