Вечер и утро

Рагна перекроила собственную жизнь, постаралась насытить дни событиями, чтобы не горевать постоянно из-за разлуки с Эдгаром и Аленом. В Михайлов день она отправилась в Оутенхэм на своей новой лодке собирать подати.

На веслах сидели два крепких гребца. Рагна взяла с собой свою лошадь Астрид, чтобы перемещаться по долине Оутен верхом. Еще ее сопровождали новая служанка Осгит и молодой черноволосый воин по имени Кеолвульф — оба из Кингсбриджа. По пути эти двое явно приглянулись друг другу и болтали, посмеиваясь, всякий раз, когда им казалось, что хозяйка не смотрит в их сторону, а потому несколько пренебрегали своими прямыми обязанностями. Впрочем, Рагна проявляла снисходительность — она-то знала, каково это — любить. «Будем надеяться, — повторяла она себе, — что Осгит и Кеолвульф никогда не узнают тех страданий, которыми может обернуться любовь».

Новую большую залу в Оутенхэме пока не достроили, однако старый дом Эдгара на каменоломне пустовал, и Рагна поселилась там вместе с Осгит и Кеолвульфом. Этот дом навевал приятные воспоминания, а по соседству не было другого жилья, не считая дома каменотеса Габа.

Гребцы остались на ночлег в деревенской таверне.

Рагна провела суд, но жалоб было немного: стояла чудесная, счастливая пора, когда урожай уже собран, люди сыты, а на деревьях полным-полно краснобоких яблок, да и викинги поленились в этом году забраться дальше побережья. А когда люди довольны, у них меньше поводов для ссоры и происходит меньше преступлений. Обыкновенно именно стылой зимой мужья душили своих жен и резали ножами соперников, а по весне женщины, изнемогая от голода, воровали у соседей, чтобы прокормить своих детей.

Было приятно увидеть, что канал Эдгара поддерживают в должном состоянии, следят, чтобы берега не осыпались, однако Рагна досадовала на привычку деревенских кидать мусор в воду. Канал не был проточным, и мусор скапливался в нем, из-за чего кое-где от воды попахивало, как в нужнике.

Чтобы покончить с этим, она ввела строгие правила. А для того чтобы ее распоряжения точно исполнили, прогнала Дудду и назначила нового старосту, одного из старейшин деревни, разбитного владельца таверны Энфрида. Вообще такие люди, как он, считались наиболее подходящими: таверны зачастую были средоточием деревенской жизни, а их хозяева обладали немалым влиянием. Кроме того, добродушного Энфрида в деревне ценили за отзывчивость и веселый нрав.

Присев на скамью возле таверны и взяв в руки кружку сидра, Рагна обсудила с Энфридом свои доходы с каменоломни, существенно снизившиеся после отбытия Эдгара.

— Оно и понятно, — степенно проговорил Энфрид. — Эдгар из тех, кто просто не может делать плохо. Найди нам другого такого же, госпожа, и мы станем продавать больше камня.

— Такого, как Эдгар, не сыскать, — ответила Рагна с печальной улыбкой.

Дальше заговорили о ящуре, погубившем с десяток овец, Рагна держалась мнения, что не следовало пасти животных на сырой глинистой почве. А затем беседа оборвалась: Энфрид вдруг наклонил голову, явно прислушиваясь, и мгновение спустя Рагна тоже разобрала перестук лошадиных копыт — приближался отряд, десятка три, наверное, причем не галопом и даже не рысью, а усталой поступью. Сразу стало понятно, что едет некто знатный со свитой — и едет издалека.

Осеннее солнце, багровея, понемногу клонилось к закату, значит, гости, вне сомнений, заночуют в Оутенхэме. Вообще в деревнях к таким вот незваным гостям относились со смешанными чувствами. Путники расплачивались серебром, покупая еду и питье и оплачивая постой, но нередко они напивались в стельку, приставали к местным женщинам и затевали драки.

Рагна с Энфридом встали. Вскоре показались всадники. Отряд уверенно двигался по деревне, а впереди всех ехал Уигельм.

Рагна испугалась. Этот мужчина посадил ее под замок, потом изнасиловал, потом украл у нее ребенка. Какую новую пытку он для нее придумал?

Она стиснула зубы. Что ж, до сих пор она как-то с ним справлялась — справится и теперь.

Уигельма сопровождал племянник Гарульф, сын Уилвульфа от Инге. Ему исполнилось двадцать пять, но Рагна считала, что ума с возрастом в нем не прибавилось. Светлобородый и широкоплечий, он походил на Уилвульфа статью, присущей мужчинам в этом роду, и Рагна моргнула: подумать только, она успела побывать замужем за двоими из их рода.

— Что здесь нужно Уигельму? — негромко произнес Энфрид.

— Одному Богу известно, — с дрожью в голосе отозвалась Рагна. — Или скорее дьяволу.

Уигельм натянул поводья:

— Не ожидал тебя встретить, Рагна.

Она почувствовала некоторое облегчение. Его слова показывали, что встреча застала врасплох их обоих, следовательно, любое зло, которое он замыслит, будет сиюминутным поступком, а не плодом длительных приготовлений.

— Уж не знаю, чему ты удивлен. Вообще-то я владею долиной Оутен. А тебя что сюда привело?

— Я элдормен Ширинга, я объезжаю свои владения и намерен остановиться на ночлег в этой деревне.

— Оутенхэм приветствует тебя, элдормен Уигельм, — холодно произнесла Рагна. — Прошу в таверну, промочи горло с дороги.

Уигельм не торопился спешиваться: