Вечер и утро

— Твой отец пожаловался королю Этельреду.

Рагна усмехнулась, полностью восстановив самообладание:

— Еще бы! Ты совершил постыдное деяние.

— Этельред наложил на меня виру в сто фунтов серебром за то, что я расстался с тобой без его разрешения.

— Славно.

— Но я не стал платить. — Уигельм расхохотался и наконец спешился.

Остальные тоже послезали с лошадей. Те, кто помоложе, принялись расседлывать животных, а воины постарше устремились в таверну. Рагне очень хотелось уйти домой, однако она сознавала, что нельзя бросать Энфрида — старосте одному будет трудно поддерживать порядок с такой-то оравой, а вот ее чужаки, может быть, и послушают.

Она прошлась по деревне, стараясь не попадаться на глаза Уигельму. Велела молодым воинам отвести лошадей на ближайший выпас. Выбрала, где Уигельму и его свите предстояло ночевать, сознательно предпочитая дома пожилых — или семей с маленькими детьми, но не те, где проживали юные девушки. Постой оплачивался: хозяину дома полагалось платить пенни за ночлег четырех мужчин, и в эту цену входил завтрак, который хозяин делил с гостями.

Деревенский священник Драка, разводивший мясной скот, забил молодого бычка и продал тушу Энфриду, который развел костер за таверной и зажарил мясо на вертеле. Ожидая кормежки, гости поглощали эль: Энфрид опустошил два бочонка и открыл третий.

Чужаки хриплыми голосами распевали песни, прославлявшие насилие и похоть, а затем начали задираться. Рагна уже подумала было, что драки не избежать, но тут Энфрид подал говядину с хлебом и луком, и гости угомонились. После еды они разошлись по отведенным им домам, и Рагна наконец сочла возможным удалиться.

Она вернулась в дом на каменоломне. Осгит и Кеолвульф плотно заперли дверь. Все улеглись на полу, накрывшись накидками, — одеяла имелись, но в доме было достаточно тепло. Кеолвульф занял место у двери, как и полагалось телохранителю, но Рагна заметила, как он поглядывает на служанку, и без труда догадалась, что среди ночи эти двое наверняка окажутся ближе друг к другу.

Она долго лежала без сна, раздумывая над неожиданным прибытием Уигельма, но в конце концов провалилась в беспокойный сон.

Проснулась она с ощущением, что проспала совсем недолго. Села и огляделась, хмуря брови и гадая, что ее разбудило. В свете очага было видно, что Осгит и Кеолвульфа в доме нет: эти двое явно ускользнули в лес, желая уединения, и сейчас, должно быть, предаются утехам среди кустов в лунном свете.

Рагна возмутилась. У всякой снисходительности есть пределы. Служанка с телохранителем должны были охранять свою госпожу, а вместо этого улизнули от нее под покровом ночи. Она прогонит обоих, когда вернется в Кингсбридж.

Снаружи донеслось пьяное бормотание. Видимо, Габ снова хорошенько погулял, а его бессвязный лепет ее и разбудил. Хорошо, что дверь в дом надежно заперта… Лишь теперь Рагна сообразила, что Осгит с Кеолвульфом, когда выбирались, должны были оставить дверь открытой.

Пьяный голос приближался, и Рагна его узнала. Это был не Габ, а Уигельм.

Ее пробрал озноб. Элдормен отыскал дом бывшей жены, просто пройдя вдоль канала. Поистине чудо, что он в таком состоянии не свалился в воду и не утонул.

Она метнулась к двери, чтобы задвинуть засов, но опоздала на мгновение. Едва она коснулась тяжелой деревянной перекладины, дверь распахнулась, и в дом вошел Уигельм.

Рагна отпрянула, испуганно вскрикнув.

Уигельм был босиком и без плаща, несмотря на холодную осеннюю ночь. Ни пояса, ни меча, ни кинжала — это не могло не радовать. Он выглядел так, будто встал с постели и не потрудился как следует одеться.

От него сильно пахло элем.

Он таращился на Рагну с таким видом, словно отказывался узнавать. Его шатало, и она поняла, что он в стельку пьян. На миг ей подумалось, что он прямо сейчас свалится и захрапит, но тут озадаченное выражение исчезло с его лица, и он, запинаясь, проговорил:

— А, Рагна… Я искал тебя.

«Я больше не могу этого вынести, — подумала Рагна. — Не желаю снова страдать от этого человека. Я хочу умереть».

Она попыталась скрыть свое отчаяние:

— Пожалуйста, уходи.

— Ложись давай.

— Я буду кричать. Габ и его жена услышат. — На самом деле она не знала, так это или нет, ведь дома стояли довольно далеко друг от друга.

Ее угроза не подействовала, но по иной причине.

— И что? — Он пренебрежительно фыркнул. — Я элдормен.

— Убирайся из моего дома!

Он сильно толкнул Рагну. Она не устояла на ногах и упала на пол. До чего же он сильный, даже когда пьян. От удара о пол у нее перехватило дыхание.

— Заткнись и раздвинь ноги.

Она заставила себя говорить спокойно:

— Ты не можешь так поступать, я больше не твоя жена.

Он подался вперед, рассчитывая, верно, навалиться на нее, но в последний миг Рагна успела откатиться в сторону, и он рухнул на пол. Когда она приподнялась, чтобы встать, он быстрым движением схватил ее за руку и притянул к себе.

Пытаясь вырваться, она дернула ногой и, сама того не желая, врезала коленом ему в пах. Он сдавленно ахнул.