Вечеринка а-ля 90-е

Теперь девочке Вике никуда не деться от Геракла. Лассо уже накинуто, остаётся осторожно затягивать петлю и не спеша тянуть верёвочку с заарканенной жертвой на себя. Гитара в руках Геракла это волшебная палочка. С помощью неё в любовных делах он не раз обставлял даже самого Буратину.

Концерт продолжается.

Он поёт «Гоп-Стоп» (это не обсуждается);

Он поёт «Ой ё» и «Поплачь о нём» Чайфов;

Он поёт «Восьмиклассницу» Цоя;

«Город золотой» Гребня;

«Зойку» Розембаума,

«Ножи»,

«Пачку сигарет»…

Он поёт одну за другой, сам и по заказам очарованных слушателей. Молодухи просто ссут кипятком. В их возрасте такие живые концерты редкость, а уж такие исполнители, как Геракл и подавно. Я сижу, отвалившись на спинку дивана, и чувствую как по мне огромными полчищами бегают мурашки, от песен Геракла, от приятных воспоминаний, от того, что Светка положила голову мне на плечо, а я обнимаю её за талию.

Во время паузы в ожидании очередного заказа Вика просит Геракла спеть что-нибудь из репертуара «Бутырки», или Трофима.

– Я не знаю, – виновато улыбается бородач.

Все те кто не в теме, конечно удивлены, что Геракл не знает таких известных исполнителей. И только мы знаем в чём дело. Его творческая деятельность прекратилась в тот самый день, когда он оставил гитару на даче у Ёжика. А это было ещё до того как появилась «Бутырка», а песни Трофима стали популярными.

До отвала насытившись песнями, публика постепенно расползается, распадается на мелкие группы. Вику ждёт сольный концерт, исполняемый для единственного зрителя. Поночка утащил свою избранницу в двух местную каюту; Уксус со своей воркуют на палубе. Буратина поднялся в рубку, а мы со Светкой снова идём на корму. Острый киль покачивается и режет бурую плоть воды, порывы ветра бросают в наши лица прохладные капли. Покрасневшее солнце медленно падает в сосны на высоком берегу, а мы тоскливо провожаем его взглядами.

– А куда мы плывём?

Заданный Светкой вопрос повергает меня в смятение.

Куда мы плывём? Я и сам бы хотел знать, куда. Этот вопрос всё время нашего путешествия как чёрный ворон кружится вокруг меня, но, до сей поры, я старался не запускать его к себе в голову. Вместе с этим вопросом появляется ещё один.

«А где мы?»

Мы почти сутки летим вниз по реке, и, наверное, преодолели вёрст восемьсот. Если так будет продолжаться и дальше, то уже завтра мы окажемся в Самаре, или Костроме, а у меня, между прочим, самолёт в Москву через два дня. А что у неё? Какие пределы имеет её свобода?

– Наверное, мы плывём за солнцем! Пытаемся догнать то, что догнать невозможно, – говорю я.

– Хорошая метафора, – улыбается она. – Это правда. Вот уж за чем нельзя угнаться, так это за уходящим солнцем.

– Тут важен сам процесс. Если погрузиться в эту погоню с головой, можно получить настоящий кайф. – Я перехожу на шёпот. Мои губы в сантиметре от маленького розового ушка, в мочке которого весело поблёскивает бриллиант.

Она медленно водит головой, и сладко улыбается, словно слушает приятную музыку.

– С головой погружаться опасно. Можно утонуть. – Она тоже переходит на шёпот.

– А я уже не против. Готов утонуть…как этот…в Титанике…

– Как Леонардо Ди Каприо? – Светка заливисто хохочет. – Точно! А давай попробуем как они…

Я сразу же понимаю, что имеет ввиду Светка. Мы идём на самый нос, хромированные перила которого увенчаны сверкающим шпилем. Я подсаживаю Светку, так, что её ноги в сабо, оказываются на второй от самого верха перекладине, обхватываю её за талию и складываю руки в замок чуть выше живота. Она раскидывает руки в стороны и радостно визжит!

– Славка, ты не представляешь, как классно! Смотри, там внизу моя тень!

Я выглядываю из-за её спины. На самом деле, по позолоченной солнцем воде, словно большая парящая птица несётся Светкина тень.

– Кла-асс! – ору я и крепче прижимаю её к себе, уткнувшись носом в разрез на спине. Меня обдаёт приятным исходящим от неё запахом духов и женского тела вперемешку.

Гремящий на всю реку голос Жени Белоусова обрывается и после секундной паузы мы слышим знакомые звуки. Это мелодия из фильма «Титаник».

– Ты это слышишь?! – восторженно кричит Светка.

Конечно слышу. Ах ты ж Буратина, сукин сын. Он же всё это время наблюдал за нами из рубки. Нос яхты с капитанского мостика виден как на ладони.

Теперь и в самом деле всё как в том фильме. Мы отдаёмся этому волшебному полёту под навевающую приятную печаль музыку. Всё так же недолговечно и кратковременно, как в том фильме, и наш «Титаник» рано или поздно должен пойти ко дну, а если точнее, развернуться и нести нас к привычной рутине.

Она визжит, стонет от удовольствия, и я чувствую едва уловимую вибрацию, исходящую от этого тела. Это ток, который проходит сквозь меня, заставляет мелко дрожать, выходит на поверхность кожи, превращая её в гусиную. Я хочу, чтобы этот полёт длился целую вечность, но он заканчивается вместе с композицией.

– Я замёрзла! – Светка прыгает в мои объятия, и я нарочно очень медленно опускаю её на палубу. – Холодно! – она зябко ёжится.

– Сейчас я тебе плед принесу.

– Нет пойдём в помещение. Я бы чего-нибудь перекусила.