Вечеринка а-ля 90-е

Внезапно мы начинаем слышать нарастающий гул. Белый пароход, молотя огромными винтами, проплывает буквально в сотне метров от нас. Народ на палубе что-то кричит и машет нам руками. Мы орём и машем в ответ. Смотрите и завидуйте! Вы думали олигархи что не люди? Они тоже умеют веселиться. Посмотрите вон на того, который раскинул в стороны белые руки и плавает на поверхности воды, как гигантская морская звезда, которую непонятным образом закинуло в наши воды. На поверхности его удерживают огромные синие трусы, которые раздувшись в районе промежности превратились в большой шар. Если дунет ветер, этот парус помчит его по воде с такой скоростью, что вашему лайнеру будет ни за что не угнаться.

Накупавшись мы почти до самого захода солнца валялись на палубе, шутили, смеялись, слушали старый добрый музон, периодически вливая в освободившиеся баки сивушного топлива.

Я развалился на полу в ногах у сидящей на шезлонге Светки. Как довольный кот жмурюсь на краснеющее заходящее солнце, курю, дымя в небо. Моя рука гладит её бархатную ножку, обводит рельефный овал голени, спускается на идеально гладкую пяточку, и снова ползёт вверх к острой коленке.

«Светка, успокой меня, скажи, что это не сон. Если даже это сон, скажи, что он будет длиться вечно».

– Опа, ребята, смотрите, наш друг нарисовался! – голос Поночки выдёргивает меня из объятий сладкой дрёмы.

Буратина берёт бинокль и смотрит на разрезающий воду стремительно летящий в нашу сторону катер.

– Нарисовался, хуй сотрешь! – бурчит он, выпятив нижнюю губу.

Опять это неприятное покалывание внизу живота – естественная реакция, выработанная моим организмом при одном только упоминании об этом человеке.

– Буратина, встреть гостя! Вруби ему, что-нибудь патриотическое. – Весело кричит Поночка.

Буратина недолго елозит пальцем по экрану смартфона. Голос Марайи Керри обрывается и после секундной паузы из динамика раздаётся громогласный роковой бас:

«Неба у-утреннего стяг,

В жизни ва-ажен первый шаг…»

Мы со Светкой недоумённо переглядываемся, не понимая, что это ещё за чертовщина семидесятых годов, пока припев не расставляет всё на свои места.

«И вновь продолжается бо-ой,

И сердцу тревожно в пути-и,

И Ле-енин такой молодой,

И юный октябрь впереди!».

Песня возвращает мне возвышенное душевное состояние и вот я уже ору, подпевая оперному голосу:

«И Ле-е-ени-ин та-акой маладо-ой

И юный октябрь впереди!»

Уже издалека становится видно, как черепушка, возвышающаяся над рубкой, багровеет, становясь похожей на огромную свеклу.

Я уже вижу холёное лицо с намазанной снизу искусственной улыбкой. Ленин ещё издалека машет нам рукой, как старым друзьям. Он одет всё в тот же пиджак и плащик, только вот сорочка под пиджаком новая белоснежная. Рядом с ним вчерашний парень в чёрных очках, второй за рулём.

– Привет отдыхающим! – зычно орёт он, пытаясь перекричать оду, посвящённую его тёзке. Когда нос катера застывает в нескольких метрах от борта яхты, Буратина выключает музыку и на секунду становится тихо.

– А я вас попроведать приехал, поинтересоваться, как отдыхается! – голос Ленина, спрятанный за ширму механической улыбки, как всегда не выражает эмоций.

– Хорошо отдыхается! Твоими молитвами! – отвечает Буратина.

– Главное, чтобы мы одному богу молились! – пожимает плечами, продолжающий улыбаться Ленин.

– Э-э не-ет, Женя! Мы с тобой уж точно поклоняемся разным богам. У нас с друзьями один бог, у тебя другой, но это же никому из нас не мешает молиться.

– Ладно! – Ленин машет рукой. – Давай оставим разговоры о религии, а то так можно далеко зайти. Я смотрю вы искупались? Как водичка? – линзы его очков теперь направлены на меня, стоящего в трусах с накинутым на плечи полотенцем.

– Отлично! Бодрит! – я пытаюсь скопировать его улыбку, но выходит, скорее всего, злобная гримаса.

– Купаться это хорошо! – ухмыляется Ленин. – Жаль только, что вам приходится купаться в грязной водичке. – Сейчас его бликующие на солнце сканеры бегают по всем нам.

– Я вот собирался было на носу бассейн установить. Но сейчас это уже не актуально! – он хлопает себя по ляжкам и замолкает.

Мы тоже все молчим. Вопрос, который скрывается за молчанием, очевиден. «Тебе чего надо? Зачем приехал?»

– Я не просто так…с просьбой! – отвечает на немой вопрос Ленин.

– Знаю! Ты ничего не делаешь просто так. Даже срать ходишь с двумя телефонами, чтобы в одном переписку с партнёрами вести, а по другому приказания подчинённым отдавать. – говорит Буратина.

– Ха-ха-ха, точно…– палец в тонком сверкающем колечке, наставлен прямо в лоб оппоненту, словно ствол. – Ты почти угадал, как будто за спиной каждый раз стоишь, когда я это делаю. Только срать я хожу не с телефонами, а с ноутбуком. Кстати, о нём я и приехал поговорить. Дело в том, что мне нужно срочно вернуться домой. Дел много образовалось, а я тут вас охраняю. Думаю, что с этой задачей прекрасно парни справятся. Кстати, это Георгий, а там Андрей. – Ленин по очереди тычет рукой в своих вассалов.

– Мы уже вчера познакомились…– улыбается Буратина.