Вечеринка а-ля 90-е

– А остаться…остаться здесь, в этом сне, нельзя? – я с мольбой заглядываю в чёрные омуты глаз, как будто в её власти исполнить любое моё желание. – Ты бы хотела остаться здесь, со мной?

– Ты же знаешь, что это нереально! Мы взрослые люди и жизненный опыт показывает, что чудес не бывает. Но одно чудо, всё-таки случилось, это надо признать. – Она улыбается. – Я тоже чувствую что-то необыкновенное, того чего в обычной жизни так не хватает. – Она кладёт тёплую ладонь мне на запястье. – Слава, давай насладимся этим моментом и забудем, что всё в этой жизни имеет конец.

Я прижимаю её к себе, трусь щетинистой щекой о холёную щёчку, вдыхаю аромат её волос, шепчу на ухо:

– Света, я тебя…всегда…

«А-а-ха-ха-ха» – С палубы раздаётся радостный вопль Геракла и Светка, повернув голову, нежно улыбается и шепчет:

– Он как всегда вовремя! Пойдём посмотрим, что там случилось?

– Что-что…– говорю я с раздражением. – Хищника поймал.

Геракл прыгает по палубе и орёт. Со стороны он походит на постаревшего школьника из «Сказки о потерянном времени».

– Чё происходит? – спрашиваю я у Буратины, щурясь на солнце.

– Поймал! – Смеётся, радуясь за товарища Буратина.

– Кого, акулу, или кита?

– Нет, чуть поменьше! – Буратина неопределённо машет рукой в сторону.

Я смотрю на палубу на расстроенных Поночку и Уксуса, шарю глазами в поисках предмета бешенной эйфории.

– А где?

Поночка угрюмо показывает пальцем на Геракла, который сжимает что-то в кулаке. Я приглядываюсь и вижу торчащую из кулака острую рыбью мордочку.

– Вот это? Ха-ха-ха! – Корчась от смеха, я стекаю по стенке каюты на палубу. Как можно так радоваться какому-то мальку. Ребёнок – бородатый ребёнок!

На самом деле всё оказывается не так просто. Команды уже отчаявшись наловить что-нибудь на уху, договорились, состязаться до первой пойманной рыбки. Первая, поймавшая рыбу команда, автоматически выигрывает. Какой приз получают победители? Шикарный, они освобождаются от водных процедур в речной воде, которым приговариваются проигравшие.

– Ну что, детишки? Скидайте шмотьё, бассейн готов! – Геракл машет рукой в сторону борта.

– Так нечестно, – скулит Уксус, которому совсем не улыбается купаться в холодной воде. – Смотри, он уже дохлый, – показывает он на маленького ёршика, который одиноко поблёскивает в самом центре палубы как кубок победителя. – Его просто течением несло и он глазом за крючок зацепился.

– Какая разница, дохлый – живой! Уговор был?! Рыба на крючке?! Ну так чего пиздеть? Дамы и господа, добро пожаловать на водные процедуры!

Поночка и Уксус нехотя раздеваются, а их девушки застенчиво стоят возле борта. Зря они надеются, что кавалеры героически примут на себя их страдания. Заголившийся Поночка хватает Марину и прежде, чем та успевает что-нибудь сообразить, швыряет её за борт. Дикий вопль, всплеск, визг, матерки.

Поночка забирается ногами на перила, машет руками, готовясь к прыжку. Он уже не такой ловкий как в детстве, когда мог, сделав двойное сальто в воздухе войти в воду как нож в масло. Попытавшись выпрямиться, он неуклюже покачивается, чуть не завалившись назад, и сваливается в воду боком, как мешок с картошкой, поднимая вверх столб воды, словно упавшая бомба.

– А-а-а! – орёт его показавшаяся на поверхности голова. Рядом визжит и барахтается Катька.

– Стоп машина! – орёт Буратина, увидев, что головы плавающих остаются позади яхты. Жекичан глушит моторы, и теперь яхта дрейфует, плавно покачиваясь в серой воде. Уксус уже скинул штаны и явил свету свои лазурные в тёмно синий горошек трусы. Огромные, как паруса, они развеваются, хлопают, словно стяги, и готовы при первом сто̀ящем порыве ветра унести своего невесомого хозяина в голубое небо.

– А-а-а! Я сама-а! – орёт Маринка, увидев надвигающегося на неё бледного как бумага Уксуса.

Мы с Буратиной катаемся по палубе, корчась от смеха.

– Уксус, колись, ты где такие трусы купил! – заливается Буратина.

– Какой купил? Не видишь, это по-ха-ха-пошито по индивидуальному заказу. Ты посмотри какой материал, какие лекала, ха-ха-ха, – смеюсь я.

– А какой дизайн? Какая композиция! – подхватывает Светка.

– Уксус, это у тебя что, созвездие Большой Медведицы, или Марианская впадина? – продолжает издеваться Буратина.

Но Уксусу не до нас. Он ловит Маринку, как повар курицу, не спеша, крадясь к ней по палубе и широко расставив в стороны худые и длинные как верёвки руки. Маринка делает неожиданный маневр, бросившись навстречу птицелову и, проскочив под его рукой, бежит к трапу и быстро спускается вниз. Когда до воды остаётся полметра, Маринка визжит, зажимает пальцами нос и прыгает.

Мы продолжаем ржать.

– Уксус, ты не расстраивайся! Она не тебя испугалась, это всё твои трусы! – уставший смеяться Буратина, держится за рёбра.