Вечеринка моей жизни

Маркос кивнул, на сердце отлегло, когда он понял, что принял решение, о котором даже не подозревал, пока не услышал голос своего отца.

Его отец продолжил:

– Теперь, когда я больше не в форме, а семья Сариты растет… Может быть, это знак, что мы должны сдаться, прежде чем они найдут еще одну лазейку в законе и отберут у нас все, не оставив ни пенни. Мы не можем передать собственность другому лицу, не имеющему отношения к нашей семье, если не хотим, чтобы Джордж и Монти забрали ее у нас. Так мы хотя бы выручим немного денег для тебя и твоей сестры.

Маркос сглотнул. Его следующие слова могли определить его будущее на долгие годы вперед. Ему не легко далось это решение.

– Есть другой вариант, – откашлявшись, произнес Маркос.

– Какой? – поинтересовался его отец, протянув ему калабас с мате.

Маркос сделал глоток. Сладкий травяной вкус мате ошеломил его. Он не шел ни в какое сравнение с газированным напитком в банке. Сравнивать их было кощунством. Маркос не чувствовал себя потерянным или накачанным искусственным кофеином, мате успокоил его и придал ему силы произнести следующие слова:

– Я возьму на себя управление свадебным заведением. Я сохраню мамино наследие.

Его отец покачал головой и положил теплую руку на руку Маркоса.

– Твоя мать не хотела бы, чтобы ты занялся семейным бизнесом из чувства долга или, что еще хуже, из чувства вины.

Маркос проглотил комок в горле.

– Это не из-за чувства вины, пап.

– Vamos, hijo. No me mientas por favor.[51] – сказал Стюарт на своем безупречном испанском. Языке, который для Маркоса означал любовь и семью. Язык, на котором он никогда не мог солгать. – Я знаю, ты думаешь, что авария произошла по твоей вине, но…

– Пап…

– Маркос, – его голос был твердым и решительным. – Это была не твоя вина. Так случилось. Я жалею об этом больше, чем ты можешь себе представить. Я потерял своего лучшего друга, любовь всей моей жизни. – Его отец посмотрел на него, слезы дрожали на его светлых ресницах. – Но настоящей трагедией было бы потерять и тебя, сынок. Я знаю, что в моем состоянии со мной нелегко жить, и мне так повезло, что вы с Саритой заботитесь обо мне дома. Ваша мама будет счастлива, даже если свадебное заведение перестанет существовать. Воспоминания длятся вечно.

Маркос кивнул, слезы в его глазах не удержались на ресницах и потекли по щекам. Это был момент, которого он ждал. Это было искупление, которого, как он считал, никогда не получит.

Маркос прочистил горло и сказал:

– Я знаю, что ее наследие продолжилось бы и без этого заведения. Я знаю, что мы можем получить много денег от продажи земли, но, если ты не против, я хочу остаться.

Глаза его отца загорелись надеждой, которой раньше не было, как будто возможность того, что Маркос останется, была на грани фантастики. И он даже мечтать об этом не мог.

– У меня тоже хорошо получается, папа. Дай мне шанс, – взмолился он.

Сантьяго молча наблюдал за ними с дивана. На его лице не отразилось осуждения, но, когда Маркос поймал его взгляд, он кивнул один раз, как бы говоря «молодец».

Его отец вздохнул и сказал:

– Если ты этого хочешь…

– Хочу, – пообещал Маркос.

– Не так-то просто все время иметь дело с невестами и их матерями, – предупредил Стюарт. – Твоя мать временами запиралась и принимала долгие ванны, чтобы избавиться от негативных эмоций.

Маркос молча смотрел на своего отца.

– Но она также плакала от счастья, когда получала новости об этих парах, фотографию ребенка, простую благодарственную записку, заказ на проведение юбилея. Это никогда не надоедало.

– Мы теперь занимаемся организацией кинсеаньер, – признался Маркос и отхлебнул мате, прежде травяной напиток успел остыть.

Его отец кивнул.

– Я слышал об этом. Твоей маме бы это понравилось.

Через несколько минут, в течение которых не было необходимости заполнять тишину словами, его отец сказал:

– Я могу забыть твое имя или почему ты здесь, но я никогда не забуду, что люблю тебя, даже если говорю глупости. Даже если я кажусь сердитым на тебя. Я люблю тебя, сынок, и я горжусь тем человеком, которым ты стал. Спасибо.

Они обнялись, и впервые с тех пор, как он был маленьким мальчиком, Маркос и его отец заплакали в объятиях друг друга, позволяя целебным, очищающим слезами катиться по щекам. Это были слезы прощения и любви, которые двое мужчин, любивших друг друга, наконец, позволили себе пролить.

С чистой совестью и ощущая любовь, которую он видел в глазах своего отца, когда укладывал его в постель, Маркос нашел номер Нади и набрал сообщение:

Ты не против, если я приеду?

Маркос перечитывал эти слова снова и снова. С растущими сомнениями он несколько раз удалял и перепечатывал одно и то же предложение, меняя слово здесь или там, добавив улыбающийся смайлик, опустив знак вопроса. Но что бы он ни менял, этот текст слишком походил на предложение встретиться для секса, а он хотел от нее совсем не этого. Но не знал, как еще выразиться. Он не мог просто появиться у ее порога.

Наконец, Маркос нажал «Отправить», но как только сообщение исчезло, он быстро добавил:

Я ни на что не намекаю.