Вечерняя песня

Алина поняла, что поцелуй, так разбередивший ее душу, для Джеймса совсем ничего не значил. Он ненавидел ее, и если губы и были жаркими, то такими их сделала ярость, а не страсть. Огромным усилием воли девушка заставила себя гордо расправить плечи и холодно произнести:

— Да, мне все ясно. Я ваша пленница и должна делать все, что вы скажете. Я поняла это уже в тот момент, когда вы схватили меня. Вы Норвен, а я Танфорд, и мы всегда будем врагами.

— Возможно, вы и правы, миледи, — сквозь зубы процедил Джеймс, — но, прежде всего, вы моя жена.

С этими словами он подхватил девушку на руки. Не успела Алина и глазом моргнуть, как уже сидела в седле.

— Вот так будет лучше. Сидите, и чтобы я больше не слышал от вас ни слова.

Джеймс круто повернулся и зашагал к своей лошади.

Алина ехала молча, не сводя глаз со спины сэра Джеймса, маячившей впереди. На глазах девушки блестели слезы унижения. Он обидел ее не тем, что поднял и, практически, швырнул в седло, он больно ранил самолюбие. И поцеловал так грубо только затем, чтобы дать понять, он — хозяин. Этот негодяй грубо ласкал ее грудь, прекрасно зная, что на них смотрят, словно она — пустое место, какое-то ничтожество, а не человек, у которого есть чувство стыда. Девушка поклялась, что никогда не простит этого.

Не собиралась она больше и останавливаться. Пусть онемеют все мускулы, но просить об отдыхе не станет. Алина была так рассержена, что даже отказалась говорить со Стивеном.

Путешественники ехали с довольно приличной скоростью и с наступлением сумерек стали располагаться на ночлег. Когда Алина спешилась, у нее ныла каждая косточка. За те дни, что пришлось ехать из Лондона, она немного успела привыкнуть к верховой езде, но оставаться в седле так долго все еще было трудно.

Намеренно не глядя на Джеймса, девушка пошла вместе с Джеммой к ручью, чтобы умыться. Вернувшись, она обнаружила, что для нее натянули шатер и, укрывшись в нем, не вышла даже, когда до нее стал доноситься аппетитный запах жареного мяса.

К шатру подошел Стивен и попытался соблазнить вкусным ужином. Но Алина спокойно ответила:

— Я не голодна.

— Уверен, Джеймс жалеет о том, что наговорил вам сегодня днем. И если вы выйдете к ужину, то, возможно, разрядите обстановку.

Откинув полог шатра, Алина сердито посмотрела на Стивена.

— У меня нет никакого желания «разряжать обстановку». Сэр Джеймс — дурак и негодяй, и чем меньше я буду видеть его, тем лучше.

С этими словами она резко задернула полог шатра и вернулась к постели, расстеленной на земле. Сняв шляпку, спокойно принялась расчесывать волосы, не обращая внимания на голодное урчание в желудке. Спустя какое-то время, когда Алина сняла верхнюю одежду, полог шатра слегка приоткрылся, и на пороге появилась Джемма с деревянным блюдом в руках.

— О, Джемма, ты настоящая спасительница! — воскликнула Алина, принимая блюдо и с аппетитом принимаясь за еду.

— Не думаешь же, ты, что я позволю тебе сидеть здесь и умирать от голода?

— Не знаю. Я боялась, что он может не позволить тебе.

Джемма скорчила гримасу.

— Нет, Алина, он вовсе не хочет уморить тебя голодом. Сэр Джеймс знает, что я понесла ужин в шатер. Он видел меня с этим блюдом.

— Думаю, ты права — он даст мне поесть, — проглотив последний кусочек мяса, Алина облизала пальцы. — Он думает, что сможет сломить меня одной ездой, — Алина подмигнула Джемме. — Но ему придется разочароваться — этим меня не сломить.

Карлица вздохнула.

— Иногда я думаю, что тебе следовало бы родиться дочерью лорда, такой ты бываешь гордой и упрямой.

Алина лишь вскинула брови и продолжала есть. Потом задула небольшую сальную свечу и забралась под одеяло. Девушка до смерти устала, но тревожные мысли не давали ей уснуть. По ту сторону палатки раздавалось звяканье металла, а негромкие мужские голоса звучали все реже. Через какое-то время на тени шатра возник силуэт мужчины, выхваченный из темноты тусклым пламенем догорающего костра. Мужчина был высок ростом, и Алина сейчас же узнала сэра Джеймса. Затаив дыхание, девушка выжидала.

Постояв некоторое время, мужчина дошел до угла шатра и снова вернулся к входу. Постоял еще немного, и, тяжело вздохнув, ушел. У Алины отлегло от сердца, и она смогла, наконец, перевести дыхание. А потом, вновь прокрутив в голове все события сегодняшнего дня, горько заплакала. И еще долго лежала, повернувшись на бок и уткнувшись лицом в подушку.