Вечная кровь [СИ c издательской обложкой]

Сыскарь забрал у Кирилла ключи, сел за руль. Симай устроился рядом, Кирилл сзади. Пристегнулись. Сыскарь повернул ключ. Двигатель завелся сразу, как будто только и ждал этого.

– Чуть не забыл, – сказал Кирилл. – Бардачок откройте

Симай немедленно последовал совету.

– Ах ты моя красавица! – воскликнул радостно, вытаскивая на свет божий «Беретту-86». – И запасная обойма здесь. Вот это, я понимаю, предусмотрительность. Ай, Ириша, ай, молодец девочка. Дай тебе, Боже, здоровья, денег побольше и мужа хорошего!

– И моя там? – спросил Сыскарь.

– А то, – кэрдо мулеса передал ему второй пистолет и обойму.

Друзья проверили оружие и спрятали его под куртками за поясами.

– Можно спросить? – спросил Кирилл, когда машина тронулась и Сыскарь вырулил со стоянки на шоссе, ведущее в город.

– Спрашивай, – разрешил Симай.

– Почему вы всегда ходите с оружием? Разве нам сейчас что-то или кто-то угрожает?

– Не всегда, – ответил Сыскарь. – В Париж мы летали без стволов. И это, признаюсь честно, меня напрягало.

– И меня, – сказал Симай. – Но я мужественно терпел.

Друзья засмеялись.

– Хорошо, почти всегда, – сказал Кирилл. – Когда можете это делать.

Сыскарь промолчал и включил радио. Из динамиков тут же вырвался хрипловатый голос Гарика Сукачева. «Трубку курит бабушка моя!» – жизнеутверждающе провозгласил певец. Сыскарь убавил громкость, но песню оставил.

– Так ведь убивали нас, – просто сказал Симай. – И не единожды. Куда ж без оружия? Работа такая, – он подумал и добавил. – Сынок.

До дома на Парковой доехали без приключений. Оставили машину у подъезда, поднялись в квартиру. Ирина уже ждала и даже расстаралась – заказала ужин в ближайшем японском ресторане. Кирилл собирался уйти домой, но ему не дали. Больше всех Ирина, настоявшая, чтобы он остался и поел.

– Ты ведь один живешь, – сказала она утвердительно, – без жены и мамы.

– На мне написано? – удивился Кирилл.

– Практически, – засмеялась Ирина. – Мужиков-одиночек сразу видно.

– По общей неухоженности? – Кирилл машинально оглядел себя. – Так я вроде…

– Не обязательно. И даже совсем не обязательно. Я встречала массу женатых неухоженных мужчин. Взгляд. Взгляд у вас другой, мальчики.

– Какой? – заинтересовался Сыскарь.

– Помнишь фильм «Москва слезам не верит»?

– Кто ж не помнит.

– Как Гоша определил, что Катя не замужем?

Сыскарь прищурил левый глаз, вспоминая.

– Оценивающий взгляд, – сказал Кирилл и процитировал. – «Они смотрят оценивающе. Так смотрят милиционеры, руководящие работники и незамужние женщины». Люблю этот фильм. Но Гоша говорил о женщинах, а ты о мужчинах!

– В данном случае никакой разницы, – сказала Ирина. – Незамуж… Тьфу, неженатые мужчины тоже смотрят оценивающе.

– Да ладно, – не поверил Симай. – Все мужики смотрят на женщин оценивающе. Что женатые, что холостые.

– Оценка разная, – пояснила Ирина.

– Где ж она разная, когда одна, – хохотнул Симай. – Можно еть или лучше не надо.

– Еть тоже можно по-разному, – сказала Ирина.

– Это как? – заинтересовался Симай.

– Тебе не понять. Грубый неотесанный мужлан. Еще и сексист в придачу.

– Так я же цыган! – обрадовался Симай. – Нам по-другому нельзя. Не поймут.

Мобильный Сыскаря запел на столе, когда пили чай.

– Слушаю, – сказал он в трубку. – О, привет, Бертран. Спасибо, нормально. Уже? Здорово. Да прислал бы эсэмэской и все дела… Понял, сейчас, подожди, возьму бумагу и ручку.

Он встал, сходил в прихожую, взял из кармана куртки блокнот и ручку, вернулся.

– Пишу.

На листе бумаги появилась запись: «Кожевников Павел Андреевич. Улица Гоголя, дом семь».

– Спасибо тебе, Бертран. Реально помог… Да… Да, мы понимаем. Будем очень и очень осторожны…. Разумеется, ты нам ничего не говорил… При любых обстоятельствах, да. Все, бывай…До связи.

Отключился, положил смартфон на стол, отпил чаю.

– Бертран звонил, – сообщил.

– Мы догадались, – сказал Симай, разглядывая запись в блокноте. – Улица Гоголя… А, кажется, знаю.

– Далеко отсюда? – спросил Сыскарь и потянулся к смартфону. Вероятно, чтобы спросить у гугла.

– На машине минут десять, если без пробок, – сказал Кирилл, и Сыскарь оставил смартфон в покое. – А пешком, напрямую, минут двадцать-двадцать пять. Но напрямую не проедешь, Княжеч город круглый.

– Как же, как же, глобус Княжеча, – усмехнулась Ирина. – Слыхали.

– Глобус Княжеча? – переспросил Сыскарь.

– Так говорил один мой знакомый поэт, – вздохнула Ирина. – Мол, Княжечу нужна не карта, а глобус.

– Ты знала Рябинина? – брови Кирилла удивленно взметнулись вверх.

– Давно, – сказала Ирина. – Шесть лет прошло. Приезжала в гости к подруге, у нее и познакомились.

– Глобус Княжеча, – повторил Сыскарь. – Понятно. Красиво, но бессмысленно. Как это часто бывает у поэтов.

– Он был хорошим поэтом, – сказала Ирина упрямо.

– Легенда, – вставил Кирилл. – Я поэтому и удивился. В смысле, я-то был с ним знаком, но я княжечанин, а вы москвичи… – он махнул рукой. – Ладно, неважно.

– Почему был? – спросил Симай.

– Умер три года назад, – пояснил Кирилл. – Передоз.

– Царствие Небесное, – вздохнул Сыскарь. – И почему всегда одно и то же? Если поэт, то обязательно наркоман или алкоголик?