Вечная кровь [СИ c издательской обложкой]

Помнил, как на острове Сите – там, где вот уже восемь сотен лет упрямо таранит время Собор Парижской Богоматери, высились колонны храма Юпитера, и харчевни по берегам Сены были полны римскими легионерами, громко рыгающими от плохого пива и на чем свет стоит клянущими «эту чертову дыру Лютецию, где комары страшнее галльских стрел и даже приличную молодую шлюху не найти ни за какие деньги».

Падение Византии.

Июньский пожар Москвы одна тысяча пятьсот сорок седьмого года, когда огонь сожрал чуть ли не половину города и забрал жизни нескольких тысяч москвичей.

Переименование Нового Амстердама в Нью-Йорк.

Но вот уже без малого пятьсот лет, где бы он ни жил, всегда, в конце концов, возвращался в Княжеч. И оставался здесь столько, сколько мог, без риска вызвать ненужные вопросы и подозрения. Что-то было в этом городе. Даже для него, кто всегда, не задумываясь, разменивал любовь на власть, а дружбу на деньги и никогда не жалел о содеянном. Что-то, что трогало его давно ороговевшее сердце.Была в этом какая-то тайна. Пожалуй, единственная тайна, которую ему не хотелось разгадывать.

– Ничего, – прошептал он, касаясь оконного стекла морщинистой рукой. – Я скоро вернусь, увидишь. Мы и соскучиться не успеем…

Самолет коснулся шасси взлетно-посадочной полосы, оторвался, коснулся снова, присел уже плотно, основательно; двигатели сменили тон и громкость, изо всех сил тормозя многотонную крылатую махину, которая только что летела по воздуху, а сейчас уже мчалась по грешной земле (ладно, пусть по бетонке, но бетонка-то на земле лежит, верно?).

Путь был почти закончен. Оставалось вырулить к стояночному месту и выключить моторы. По салону пропорхали не слишком громкие, но искренние аплодисменты – пассажиры благодарили пилотов за то, что те доставили их к месту назначения в целости и сохранности.

– Интересно, почему люди не аплодируют водителям междугородних автобусов? – спросил Сыскарь.

– Ну ты сравнил! – искренне удивился Симай.

– По статистике, самолет – самый безопасный вид транспорта, – назидательно заметил Сыскарь. – Ты просто не в курсе.

– Можешь засунуть свою статистику куда подальше, – добродушно посоветовал кэдро мулеса. – Управлять этой хреновиной так, чтобы она не упала – чистое колдовство, памятью мамы клянусь. А колдовство требует великих сил и жертв. Нам ли не знать! Так что эти ребята, пилоты, заслужили каждый хлопок. Без базара.

Сыскарь хотел было объяснить другу-товарищу, что колдовство здесь ни при чем и самолет летит благодаря подъемной силе, которая, в свою очередь, возникает из-за скорости самолета и особой формы крыла, но вовремя прикусил язык. Симай мог и шутить, с него станется.

Он вышли из самолета, спустились по трапу. Уже стемнело. Только на западе еще не остыл закат, и цвет неба менялся от черного в зените к синему, прозрачно-зеленому и желто-оранжево-красному к окоему. Подошел автобус. Вместе с другими пассажирами они доехали до здания аэропорта. Через паспортный контроль вышли в зал прилета международных рейсов. Встречающих было немного, поэтому они сразу увидели своего нового знакомого – Кирилла Надеина. Невысокий, все в той же короткой черной куртке из кожзама, потертых джинсах и старых кедах, он шагнул им навстречу и улыбнулся:

– Привет, как долетели?

– Надо же какие люди, – удивился Сыскарь, пожимая ему руку. – Привет. Ты чего здесь?

– Ирина, небось, послала, – догадался Симай. – Здорово, боярин.

– Она, – сказал Кирилл. – Нет, бояр в роду не было. Казаки.

– Тоже неплохо! – обрадовался Симай. – А я – цыган.

– Я догадался. Только стеснялся спросить.

Они уже все втроем бодро шагали к выходу.

– Но не простой цыган, – поднял палец Симай, – а кэдро мулеса!

– Ух ты, – сказал Кирилл. – Это как?

– Сделанный мертвецом. Моя мать была таборной цыганкой, а отец – варколак, цыганский вампир, которому вынули кишки, отрубили голову, проткнули желудок железной иглой, вогнали в сердце осиновый кол, сожгли, развеяли пепел по ветру и тем успокоили навеки. Жизнь моя будет коротка, как коротка она у всех кэрдо мулеса, но живу я так ярко, красиво и весело, что один мой день равен пяти другим! – гордо оттарабанил Симай, и Сыскарь подумал, что охотник за нечистью принял парнишку в их непростую компанию. Иначе не стал бы представляться точно так же, как некогда представился ему. В дремучем подмосковном лесу летом одна тысяча семьсот двадцать второго года. Ну что ж, если подумать, годный парнишка. Не трус. И с Иркой у него, кажется, что-то замутилось.

– Вау, – сказал Кирилл. – Круто.

– Думаешь, я вру?! – бешено покосился на него черным глазом Симай.

– Думаю, с вами, ребята, не соскучишься.

– Правильно думаешь! – хохотнул Симай и хлопнул Кирилла по плечу.

Пока шли к машине, Кирилл подтвердил, что – да, это Ирина попросила их встретить.

– Не захотела нашего раненого одного оставлять, – закончил он. – А права водительские у меня есть.

– Так Леслав уже дома?

– Сегодня днем забрали, после обеда.

– Как он, что врач говорит?

– Нормально вроде. Врач говорит, вовремя мы его доставили, будет жить.