Вечная кровь [СИ c издательской обложкой]

Сыскарь выкрутил руль влево. «Форд» на первой передаче, ломая тонкие осинки и подминая под себя кусты, словно гребаный безбашенный (во всех смыслах слова) мини-танк на колесах взвыл перегретым движком и кое-как снова выбирался на тропу.

Час двадцать девять и двадцать секунд.

Вот и поляна. И два знакомых, можно сказать, родных дуба на той стороне по краям.

– Ну давай, родной, еще чуть-чуть, – прошептал Сыскарь и, газуя, переключился на вторую.

По кочкам и неровностям, трясясь и подпрыгивая, «форд» устремился к заветной невидимой черте. Вокруг – никого, и это хоть как-то утешает. Что ни говори, а мирному обывателю, верящему в незыблемость мироздания, силу науки и справедливость государственного строя, не нужно этого видеть. «Вот только интересно – те, кто сзади, они знают о вратах? Да и плевать. Все равно не успеют», – подумал Сыскарь, и за пять, а может быть, и три или даже две секунды до срока (кто их считал, не до часов сейчас), «форд» пересек черту.

И сразу – чистое небо, и с неба спокойно и даже где-то величаво светит луна.

Значит, успели.

– Все живы? – спросил Сыскарь, разворачивая машину и снова выруливая на поляну. – Ириша, ты как?

– А мы…. уже?

– На небо посмотри, – посоветовал Симай.

– Ой, и правда. Луна светит. И звезды!

– Добро пожаловать в мир Леслава Яруча, – сказал Симай. – Здесь почти как у нас, только воздух чище, народу меньше и мобильных телефонов нет.

Яруч что-то невнятно просипел и помахал рукой, показывая, что жив.

– Ага, слышу, – сказал Сыскарь. – И вижу. Молчи, молчи, тебе вредно разговаривать. Кирилл, ты как?

Кирилл не отозвался.

– Кирилл?

Сыскарь остановил машину. Вдвоем с Симаем они вытащили Кирилла и уложили его на траву. Невысокий худенький исследователь аномальных явлений лежал на спине с закрытыми глазами. Со стороны посмотреть – спит человек непробудным сном, устал, бывает. Сыскарь попытался нащупать пульс – не получилось. Ирина потрясенно стояла рядом.

– Что? – спросила она неожиданно высоким и громким голосом. – Что?!

– Не знаю, – ответил Сыскарь. – Боюсь, все.

Ирина прикусила руку, чтобы не закричать. Сыскарь осторожно перевернул тело лицом вниз. Симай держал фонарик и давал свет.

– Вот оно, – сказал Сыскарь.

Автоматная пуля вошла в тело со спины, с левой стороны, на уровне сердца и не вышла наружу. То короткое «ой», которое произнес Кирилл, было последнее, что они от него слышали. Куртка и рубашка под ней намокли от крови.

– Не дышит, – сказал Сыскарь. – Ах, ты ж гадство! Как это плохо, прямо сказать не могу. Достали они нас все-таки.

Ирина молча развернулась, отошла на несколько шагов и остановилась, закрыв лицо руками. Ее плечи затряслись. Сыскарь поднялся с корточек, подошел, притянул ее к себе, обнял.

– Ну-ну…

Она уткнулась ему в грудь и плакала. Сначала тихо, потом навзрыд, всхлипывая и даже поскуливая, потом снова тихо. Он дал ее свой платок, обнимал и все гладил и гладил по волосам. Наконец слезы кончились.

– Прости, – сказала она. – Это нервы.

– Нашла, за что прощения просить. Как ты?

– Бесполезно. Но жить буду.

– Все будем. И пользу найдем. Обещаю.

Они вернулись к машине. Рядом с ней уже стоял Леслав и писал что-то в блокноте. Симай светил ему фонариком. Ирина достала из багажника аптечку, повозилась там, подошла к Симаю.

- Как ухо? – спросила.

- Болит, зараза, - коротко ответил тот.

- Андрей, посвети, - попросила Ирина.

Сыскарь включил фонарь, направил свет на ухо Симая. Ухо продолжало кровоточить, но не очень сильно.

- Не страшно, - сказала Ирина. – Сейчас, потерпи.

Она быстро обработала рану перекисью водорода и залепила пластырем.

- Спасибо, - поблагодарил кэдро мулеса.

- Не за что.

Казалось, Ирина полностью всзяла себя в руки, но Сыскарь видел, что внутри её продолжает трясти. Ничего, подумал он, это пройдёт. Всё, блин с чебурашкой, проходит…

Яруч дописал, вырвал листок, протянул Сыскарю. Тот взял у Симая фонарик, направил свет. Четким красивым почерком (теперь таких не сыщешь) там было написано: «Рядомъ есть домъ моего знакомаго. Зовутъ панъ Тадеуш. Онъ мой должникъ и поможетъ. Спрячемъ машину, похоронимъ Кирилла и переночуемъ. Я сяду впередъ и покажу дорогу».

– Хорошо, – кивнул Сыскарь. – Сам-то как себя чувствуешь?

Яруч сделал неопределенный жест рукой – мол, сносно.

– Садись вперед. Напарник, беремся.

Они с Симаем затащили тело Кирилла на заднее сиденье, усадили с краю. Теперь Симай уселся посередине, Ирина слева от него.

– Куда едем? – спросил Симай.